Политтехнология стальной эпохи. Маршал Берия и политрук Хрущев. Виктор Бронштейн

подчинённый лично Берии замнаркома внутренних дел Кобулов, курировавший штаб НКВД по обороне Кавказа. В его распоряжении было около 30 старших офицеров НКВД, назначенных на должности командиров дивизий, начальников оперативных направлений и оперативно-чекистских групп, занятых разведкой и обороной перевалов. Они и направляли деятельность войсковых командиров.

      Северной группой войск руководил также назначенный Лаврентием Павловичем генерал-лейтенант НКВД И.И. Масленников. Свои действия он обычно согласовывал с Берией, а иногда даже и с самим Сталиным, игнорируя, как утверждают некоторые историки, например, Лев Лурье, командующего фронтом Тюленева. Неудивительно, что в 1953 г. в специальной записке по делу Берии говорилось, что генерал Масленников, «несомненно, пользуясь покровительством Берии, нередко игнорировал указания командующего фронтом»[137].

      После отъезда Берии в Москву, как утверждает тот же историк, командующий фронтом Тюленев говорил в адрес генерала Масленникова: «Как командование, так и штаб группы в силу каких-то причин считают совсем необязательным для себя докладывать Военному совету, штабу фронта о своих мероприятиях. Больше того, производя важнейшие перегруппировки войск, штаб группы, ссылаясь на прямые указания командующего группой, отказывается доносить в штаб фронта о передвижении и задачах дивизий…»[138]. Только вот незадача: в мемуарах Ивана Тюленева данного приказа или письма нет, а ссылку на архив или другой источник историк привести «забыл».

      Но это «небольшое» недоразумение не мешало ему далее утверждать, что после отъезда наркома генерал-лейтенант Масленников по-прежнему напрямую общался с Москвой, игнорируя штаб фронта. В документах, направлявшихся им – Сталину, Берии, Тюленеву – имя последнего иногда просто вычёркивалось. Столь вопиющее нарушение субординации, констатирует автор, долго сходило Масленникову с рук, пока 11 декабря 1942 г. в дело не вмешался лично Сталин, который приказал генералу Масленникову «прекратить пререкания с Тюленевым и выполнять его директивы». Этим, по мнению Лурье, организационные недочёты Берии не исчерпываются.

      Думаю, что вышеприведённая критика в адрес Лаврентия Павловича основана на сложившемся со времени хрущёвского переворота шельмовании маршала и обвинении во всех мыслимых грехах. Дело в том, что по своему статусу член ГКО и народный комиссар был на много ступеней выше командующего фронтом и фактически имел при себе два действующих параллельно совещательных органа – штаб НКВД и армейское командование. Прерогативу же принятия основных решений он оставил за собой. Поэтому Тюленеву и не следовало до обсуждения ряда вопросов знать мнение штаба НКВД, а готовить и докладывать собственные конкурентные предложения, чтобы нарком выбирал лучшее. Докладывать Сталину командующему такого уровня, как Масленников, без прямого на то указания председателя ГКО по собственной инициативе было и вовсе нереально. Когда обстановка на Северном Кавказе стабилизировалась,

137

 Соколов Б.В. Истребленные маршалы. Смоленск: Русич, 2000. С. 427.

138

 Лурье Л.Я. Лаврентий Берия. Кровавый прагматик. СПб.: БХВ-Петербург, 2015. С. 392–393.