Кабул – Кавказ. Виталий Волков

А воевать не за что.

      Андрей Андреич бесшумно, внутрь себя, засмеялся. Он обновил рюмки и крикнул:

      – Настя, ну что ты? Я же сам все приготовил! – Потом доверительно сообщил Балашову: – Хорошая девка, надежная. Но нетороплива… Да, уха – это хорошо. Таксисты – народ чуткий. Все время в движении, разных людей наблюдают. Уха… Я сказал Петру: об Афгане писать пора, что там Чечня. Самое время подходит об Афганистане писать. Там бомба главная, больше, чем в Косово. А Кавказ – это так, заполнение антракта. Напиши нормальную книгу об Афгане – на все вопросы по Чечне ответишь. И зачем, и почему, и даже как. И про уху. Скажу тебе, этого никто пока не написал. И не случайно. Как в детективах говорят: история, покрытая мраком тайны… Что же мы! Выпьем за медлительных русских дев! Анастасия, придешь ты наконец? Мы без тебя всю икру под статью подведем!

      – Не подведете. У вас много, – спокойно возразила Настя, появившаяся с подносом в комнате. Она показалась Балашову нелюбезной и чуть полноватой, но в целом – хозяин в глазах писателя уверенно набирал очки.

      – Куда опять? Сядь ты уже. Молодой человек заждался.

      – А закусывать вы без хлеба изволите? Неинтеллигентно, – бросила Настя через покатое смуглое плечо и вновь исчезла.

      – Женат? – быстрым шепотом спросил Андрей Андреич и подмигнул.

      – Ешь икру, не стесняйся. Всю надо уложить сегодня, – призывал хозяин, и гость послушно намазывал на хлеб ценный продукт, в начале дружеского завтрака заполнявший большую масленку с верхом, а теперь лишь тонким слоем покрывавший ее дно. – Икра – лучший естественный восстановитель белка, сжигаемого в нас алкоголем. И стрессом. Жизнь-то наполнена эмоциями! А эта икра – лучшая из лучших, потому и стоять не может. Свежий засол, вчера с Дальнего Востока привезли.

      – Уже второй день едим, никак осилить не можем, – добавила Настя, которая то ли от пошедшей в дело перцовки, то ли по привычке умышленно смущала Балашова, откровенно рассматривая его неморгающими глазами.

      – И смех и грех, как говорится. Один мой друг там – местный олигарх. А другой такой же дух – один из отцов губернии. И меж собой – как кошка с собакой. А ведь оба наши. И все меня, маленького человека, в посредники меж собой тянут. Вот и икорка оттуда. Так сказать, цена процесса мирного урегулирования.

      К концу первой перцовки Игорь хоть и смутно, но уже понимал, что «нашими» у «чеченца» были специальные люди, отслужившие вроде бы и в КГБ, но не совсем там, а в некоем рыцарском ордене под названием «Вымпел». Духами же Андрей Андреич широко очерчивал всех, кто повоевал в Афгане, хоть с той стороны, хоть с этой. Ему вспомнился вопрос таксиста о герое – борце с террором. И Галино предостережение о потере себя. Тут оно буквально выражалось в беззастенчивом взгляде секретарши. Может, Галя права и пора отказаться от этой затеи, спешить домой до наступления мрака?

      – Густая уха, – продолжал Миронов, чья мысль будто уходила какими-то лишь ей известными проходными дворами от наружного наблюдения и выныривала в самых неожиданных местах. – Как твой таксист выразился?