Распря великая. Московско-галичские войны второй четверти XV века. В. А. Волков

«А по грехом, отъимет бог сына моего, князя Василья, а хто будет под тем сын мои, ино тому сыну моему княжъ Васильев удел, а того уделом поделит их моя княгиня»[33]. Как видим, имя Юрия Дмитриевича как второго по очереди наследника впрямую не называлось (из-за его возможной ранней кончины), хотя, конечно, подразумевалось. Тем не менее теоретически освободившийся престол могли и должны были унаследовать другие дети Дмитрия Ивановича и Евдокии Дмитриевны – Андрей, Петр, Константин. Но не сыновья старшего сына Василия. Которых, впрочем, тогда еще не было.

      Арбитром в возможных спорах и конфликтах сыновей становилась мать, вдова Дмитрия Донского Евдокия Дмитриевна. В уделах сыновей ей отписывались города (Канев, Песочна, Соль Галичская, Верея, Числов), многие волости, слободы, села в тех местах. Отдельно вдовая княгиня получила «примыслы» город Кропивну (современное село Крапивна), окрестные слободы и села, бортные угодья. Возможно, принадлежали ей и волость Канев, и одноименный городок (на реке Каширке), с которых следовало платить ордынскую дань в случае взимания. Распоряжаться этими владениями Евдокия Дмитриевна могла самостоятельно (хотя пожалованные земли из уделов сыновей после смерти матери должны были вернуться к ним)[34]. Отдавалась вдовствующей великой княгине и часть доходов с Москвы. Но главное – Евдокия Дмитриевна должна была контролировать поведение сыновей, вплоть до лишения провинившихся их владений[35]. Обращаясь к этому завещательному повелению Дмитрия Донского, историк Д. М. Володихин приходит к выводу, что перед кончиной великий князь сделал все, чтобы жена стала «крупным политическим деятелем» и даже поставил Евдокию Дмитриевну «выше его наследника – Василия I»[36].

      Вернемся, однако, к другому, пожалуй, самому известному распоряжению в завещании московского государя – передаче престола в случае смерти старшего сына-наследника (Василия) не его отпрыску, а следующему по старшинству потомку. Объясняется такое решение не только тем, что в год смерти отца 18-летний Василий Дмитриевич еще даже не был женат (свадьба его состоялась лишь в 1391 году) и детей не имел, но и частичным сохранением старинного лествичного порядка наследования. Нельзя недооценивать этой древней, исторически сложившейся традиции, согласно которой власть передавалась по старшинству, от князя к младшему брату (братьям), и только потом старшему племяннику и уже его братьям. Главное преимущество лествичного права – престол занимали только взрослые мужчины, которые могли самостоятельно и ответственно, а потому эффективно править своим государством[37]. Еще одно достоинство лествичного порядка наследования – возможность сохранения власти династии за счет боковых ветвей. На это обстоятельство обратила внимание Чери Вудворт, американская исследовательница из Йельского университета в Нью-Хэйвене, отметившая: «в течение столетия после того, как московские князья начали практиковать первородство, династия умерла»[38]. При том, что

33

ДДГ. № 12. С. 35.

34

ДДГ. № 12. С. 34–35.

35

ДДГ. № 12. С. 35.

36

Володихин Д. М. Рюриковичи. С. 197.

37

Сигалов К. Е. Генезис социально-властных институтов в России в допетровскую эпоху // Пространство и время. 2014. № 3 (17). С. 181.

38

Woodworth С. К. The Birth of the Captive Autocracy: Moscow, 1432. P. 55.