И повсюду космос. Избранные стихотворения и поэмы. Виктор Соснора

город —

              на одно воспоминанье,

      на одно спасибо – городу за полночь.

      «Цветет жасмин…»

      Цветет жасмин.

      А пахнет жестью.

      А в парках жерди из железа.

      Как селезни скамейки.

                   Желчью

      тропинки городского леса.

      Какие хлопья! Как зазнался!

      Стою растерянный, как пращур.

      Как десять лет назад —

                    в шестнадцать —

      цветет жасмин.

      Я плачу.

      Цветет жасмин. Я плачу.

                    Танец

      станцован лепестком.

                   А лепта?

      Цветет жасмин!

               Сентиментальность!

      Мой снег цветет в теплице лета!

      Метель в теплице!

      Снег в теплице!

      А я стою, как иже с ним.

      И возле

           не с кем

                поделиться.

      Цветет жасмин…

      Цвети, жасмин!

      Мужество

      А может, мужество в проклятье,

      в провозглашенье оды ночи,

      и в тяготении к прохладе

      небритых, бледных одиночеств?

      А может, мужество в мажоре,

      в высоколобом отстраненье,

      в непобедимости моржовых

      клыков

      или в тюленьей лени?

      Я видел —

      и моржи робели,

      тюлени не держали марку,

      неколебимость колыбелей

      расшатана распутством мамок.

      Я видел, как сражались кобры,

      встав на хвосты,

      дрожа от гнева.

      Их морды – вздувшиеся колбы

      раскачивались вправо – влево.

      Казалось, что танцуют гады,

      что веселятся на колядках.

      Но каждая ждала: другая

      Сбежит от каменного взгляда.

      Октябрь

      Октябрь.

      Ох, табор!

            Трамваи скрипучи —

                        кибитки, кибитки!

            Прохожие цугом —

                        цыгане, цыгане!

            На черном асфальте —

                          на черной копирке

            железные лужи лежат в целлофане.

      Октябрь!

      Отары

          кустарников —

                   каждый сучочек отмечен.

          Стригут неприкаянных, наголо бреют.

          Они – по-овечьи,

          они – по-овечьи

          подергивают животами и блеют.

      Вот листьям дадут еще отпуск на месяц:

      витайте!

           Цветите!

                Потом протоколы

      составит зима.

      И все будет на месте:

      достойно бело,

               одинаково голо.

      Гостиница «Москва»

      Как теплится

      в гостинице,

      в гостинице —

      грустильнице?

      Довольны потеплением,

      щебечущим динамиком,

      днем полиэтиленовым

      на этаже двенадцатом?

      Как старится

      в гостинице,

      в