Сегодня будет нескучно. Анастасия Бухарова

день по крупиночке вкладывала в себя основополагающее чувство в своей жизни – чувство вины ПЕРЕД ВСЕМИ.

      И вот такая вот жалобная жертва-рак просто не могла долго жить с актером. Двое качелек не могли качаться под одним основанием. Сколько я помню те наши годы вместе – мы все время ругались и все время пили водку. Где-то между этими занятиями я успевала работать, а он – петь песни на сцене. Хотя, надо отдать должное, он мне подарил целый набор открыток с воспоминаниями.

      Например, Алые паруса. Настоящие! Привез меня в Крым, посадил на набережной, а там ко мне плыла яхта с алыми парусами.

      Еще он пел мне песню со сцены «Любите девочки, простых романтиков!» – и я любила.

      Мы делали парные татуировки. Он делал мое лицо у себя на предплечье. Мы ночами напролет играли в преферанс, ходили на концерты, очень много мечтали.

      А потом однажды вечером я смотрела, как он делает себе чай – один пакетик, пять ложек сахара. Я сидела напротив него и смотрела, как он громко стучит по чашке, мешая сахар. Раз круг, два круг, три круг. И в тот момент я поняла, что это все. Больше не люблю. Никогда. Ни на секунду больше. Я очень устала, и дело не в пяти ложках сахара. Просто эти точки-моменты, когда мы внезапно прозреваем, они всегда подкрадываются в самые неожиданные закутки! Очень важно уметь их распознавать. Хотя как по мне – НЕ распознать их невозможно.

      Я долго боялась возвращаться в квартиру после его ухода – как же так, как я теперь зайду в наш дом, который остался без него? Столько тут всего было, столько тут было нас. А потом я зашла и увидела, что он забрал то единственное, что приобрел сам – телевизор. И так мне стало смешно и грустно, что гипотетическая боль от расставания улетела, не успев взлететь.

      Но на тот момент я осталась в пустоте. Моя подруга-психолог говорит, что в психологии есть такое понятие, как Рождение Бабочки. Это когда ты из одного качества перерождаешься в другое – превращаешься из червяка в бабочку. В этот момент перерождения, когда кокон вот-вот порвется, очень важно, чтобы никто этот кокон не трогал и не мешал ему родиться. Это очень сложный период! Потому что ты – как мешок с разрезанными тряпочками. Это надо пережить, это нужно обождать. И дать себе волю родиться бабочкой! Если ты этого не сделаешь, будет сложно. Да, можно вернуться в состояние червяка, но удовлетворенности уже не будет. Потому что ты уже почуяла – каково это – летать.

      В тот момент жизни мне нужно было устраиваться на работу, а я только вышла из состояния червяка. Мама радовалась. Ей очень не нравился Макс! Ей вообще никто не нравился, а он – особенно. Что ты вообще ей можешь дать? – спрашивала она его.

      Мама всегда все в жизни мерила деньгами. Отношения – в первую очередь.

      Мои состояния червяковости в жизни – самые опасные! Потому что я совершенно не умею проживать их тихо – мне нужно срочно куда-то бежать! Желательно, в эзотерические кулуары. Бездействие и тишина – это пороки, от них нужно бежать, исчезать, убивать, занимать! И я побежала. Первым делом,