Сердце падшего короля. Кэтрин Болфинч

вперед, из-за чего ее ноги впечатались в столик, на котором она танцевала буквально несколько минут назад. Я знала, что Рамона боялась меня. И не потому что я могла рассказать все отцу. По другой причине. Однажды я ударила ее и едва не столкнула с лестницы. Обычно я так не поступала, но в отношениях с ней жалости не находилось.

      – Отец тебе разве не сказал? – глупо моргнула она, подняв ладони вверх. – Он и твоя мать заключили соглашение на твой брак с одной семьей, – вот он, момент, определяющий жизнь. Я сжала челюсть, давя желание ударить девушку. Подо мной точно разверзлась земля, а мир сузился до одной единственной маленькой точки.

      – С какой семьей? – я пыталась дышать, сдерживать панику и проглотить уже этот ужасный ком в горле, но ничего не происходило, я так и продолжала прижимать Рамону к столику.

      – С..с..Санчес, – выдала она, отодвинувшись еще. – Твоя свадьба с Лукасом Санчесом состоится через несколько недель.

      Слова, из-за которых почва ушла из-под ног. Я почувствовала, что падаю, но на деле стояла прямо, вперив взгляд в кулон-ключик на шее Рамоны. Ее пышная грудь часто поднималась в глубоком декольте.

      – Но, кажется, уроки супружеской жизни тебе не понадобятся, – вдруг хмыкнула девушка, ткнув в засосы на ключицах. Я со злостью шлепнула ее по руке, запахнула халат и выбежала во двор.

      Чертов Лукас!

      Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!

      Сначала арест отца, а теперь свадьба?! Что с ним не так?

      Я пнула кашпо с цветами, которые еще не успели распуститься. На тротуарную плитку посыпалась земля, глина раскололась от удара, рассыпавшись осколками передо мной. Я чувствовала себя точно так же, как этот жалкий горшок. Сломленной и разбитой. Меня будто также пнули, заставив безвольно лежать на полу под яркими лучами весенного солнца.

      Но, может, Рамона пошутила? Вполне в ее стиле.

      Я выдохнула, закуталась в халат и села в кресло в белой беседке. Пальцы тряслись и даже не попадали по цифрам на экране. В рот будто сунули камень, заставили жевать, ломая зубы, раня язык и все органы, а я не могла сплюнуть, давясь, кашляя и задыхаясь.

      Гудки в трубке казались оглушительнее музыки Рамоны. Я звонила человеку, который приложил руку к моей продаже. Я никогда не думала, что выйду замуж по любви, но и никогда не думала, что моим мужем может стать монстр, человек без принципов и морали. Я никогда не думала, что стану товаром, предметом сделки купли-продажи.

      Чертов Лукас! Чертов отец! Чертовы мужчины!

      – Да, милая? – голос мамы привел в чувства, я втянула воздух сквозь сжатые зубы, прикрыла глаза, пока ветер раздувал волосы и подол халата.

      – Это правда, что вы продали меня? – вопреки желанию, голос дрогнул. Мама замолчала, а я вслушивалась в прерывистое дыхание на том конце провода, пытаясь понять зачем они это сделали. Неужели я так сильно мешалась, что они решили просто кинуть меня первому попавшемуся парню? Неужели они были готовы отдать меня Лукасу, зная, что он за человек? Чем я заслужила такое отношение?

      – Отец тебе сказал? –