Помещик. Том 1. Сирота. Михаил Ланцов

приспособлений восходили к неолиту. Однако повсеместного употребления они не имели. Даже в XX веке использовались очень ограниченно.

      Это было связано с тем, что не каждый мог их изготовить. И далеко не все вокруг вообще знали о них хоть что-то. Даже среди выходцев из поселений, расположенных по рекам да озёрам, потому что самым ходовым способом ловли рыбы со времён каменного века были сети да остроги. Остальное факультативно, эпизодически и далеко не повсеместно.

      Аналогично обстояли дела с другими ловушками. Да, о силках да ловчих ямах знали многие. Даже селяне из самых глухих деревушек. Но силки отличались крайне низкой эффективностью, а ловчие ямы требовали больших затрат сил и применялись для добычи крупного и среднего зверя. Именно поэтому своими ловушками наш герой смог удивить своих холопов. Комплексно.

      С одной стороны, самим фактом того, что он их сделал и что они работали. А с другой – тем, что они не понимали, откуда он о них узнал. Ведь паренёк рос на их глазах. И с отцом они если на охоту и ходили, то совсем на другую. Да и батя его, Прохор Степанов сын, мало хозяйству внимания уделял. Не до того ему было…

      Но мы отвлеклись.

      Итак – поташ и сода. Полноценно разделить их вот так вот «на коленке» у Андрейки вряд ли получилось бы, поэтому он решил довольствоваться относительной чистотой продукта. Благо, что до середины XIX века их вообще разделять не умели, называя всякий зольный остаток поташом. И применяя как есть.

      Разделял их он достаточно просто. Положил в горшок, стоящий на костре, полученный белый порошок. И стал его растворять водой, позволяя ей прогреться до кипения. По чуть-чуть подливал её. Помешивал. Потом ещё и ещё. Когда же порошок растворился полностью добавил ещё половину от получившейся жидкости. И пошёл на ближайший родник. А Устинка, ухватив тряпками этот горшок, поспешил за ним. Егорка же, подхватив пустой горшок и тряпицу, засеменил рядом. Там они поставили ёмкость в струю ледяной родниковой воды и стали ждать, когда она остынет. Что и произошло довольно быстро. А вместе с тем на дно горшка выпал белый порошок – сода.

      Андрейка, когда готовился, проводил эту процедуру не раз и не два. И прекрасно знал о том, что сода в несколько раз хуже растворяется в воде, чем поташ, особенно при понижении температуры[17] и повышении концентрации в растворе поташа, как более активного вещества.

      Остудил он раствор. Отфильтровал через тряпицу его, собрав влажную соду. И пошёл выпаривать немало почищенный зольный остаток. Получив в нём уже пропорции соды к поташу, как 1 к 10.

      Повторив этот приём ещё дважды, он удовлетворился. Там, в XXI веке, анализ остатка показывал достаточно чистый поташ, вполне пригодный для его целей. Во всяком случае, та примесь в 1–2% соды была несравненно лучше 20–40% соды в обычном зольном остатке.

      Пока с этим всем игрались – остатков сруба не стало. Весь сожгли, пустив на выпаривание. А получили на выходе пригоршню достаточно чистой соды и две горсти поташа.

      – И ради этого мы корячились? – удивился

17

Сода имеет растворимость 44,7 г / 100 мл при 100˚C и 7 г / 100 мл при 0˚C. Поташ имеет растворимость 149 г / 100 мл при 100˚C и 105 г / 100 мл при 0˚C.