Диверсанты. Валерий Ковалев

назначено на десять, – ответил моряк, чувствую холодок волнения в груди. – К командиру базы.

      – Фамилия? – поинтересовался дежурный.

      – Легостаев. Старшина команды торпедистов со «Щ-317».

      – Есть такой, – лейтенант пробежал глазами лежавший перед ним, рядом с телефоном список, вслед за чем нажал темневшую на крышке кнопку.

      Из двери за его спиной тут же возник конопатый матрос, изобразив строевую стойку.

      – Проводи старшину в ленкомнату, – бросил ему офицер, после чего взял трубку зазуммерившего телефона.

      Следуя за матросом, Легостаев поднялся на второй этаж, и оба пошагали по обшитому темными панелями, широкому коридору. В него выходил десяток с медными номерками вверху дверей, конопатый остановился у последней.

      – Тебе, браток, сюда, – ткнул в нее пальцем, вслед зачем поспешил обратно.

      Юрка нажал на медную тугую рукоятку, переступил порог и оказался в небольшом зале. Из трех широких окон в него лился солнечный свет, а за двумя рядами полированных столов, в окружении висящей не стенах наглядной агитации, сидели полтора десятка старшин и краснофлотцев. Впереди них, под портретами вождей, за таким же, только длиннее, столом, на возвышении расположился уже знакомый особист, перед которым лежала открытая папка. Капитан-лейтенант, держа в пальцах остро заточенный карандаш, просматривал в ней какие-то бумаги, а аудитория молча взирала на это.

      – Так, это у нас кто? – поднял он на вошедшего глаза.

      – Старшина Легостаев! – козырнул Юрка. – Из экипажа капитана третьего ранга Иванова.

      – Проходи, старшина, – сделал отметку в бумагах особист. – Присаживайся.

      Юрка снял мичманку с головы, шагнул к ближайшему пустому месту и опустился на один из стульев. Потом оглядел лица соседей. И узнал их! С этими ребятами в мае, по указанию командования, он проходил медкомиссию в Ленинградском военно-морском госпитале. На нее были представлены двадцать моряков срочной службы. С кораблей, подводных лодок и береговых объектов. Все без исключения спортсмены.

      Одного парня Юрка хорошо знал. Как-то познакомились в увольнении, а потом не раз встречались. Его звали Михаил Усатов, он был старшиной группы турбинистов с линкора «Октябрьская революция», стоявшего на кронштадтском рейде.

      Кроме всего прочего, у обследуемых тогда проверяли объем легких, помещали в барокамеру и до одурения вертели на центрифуге.

      – Не иначе направят для поступления в летные училища, – высказывали предположение некоторые.

      – Да ладно вам, – возражали другие. – Туда поступают только по личному желанию.

      Врачи же причин комиссии не объясняли. Говорили, так надо.

      После Легостаева в ленкомнате добавились еще пять вызванных, а когда до назначенного времени осталось пять минут, капитан-лейтенант, взглянув на свои часы, закрыл папку, встал и сообщил, что с моряками будет беседовать флагман 1 ранга Ралль.

      – А поскольку разговор с вами будет секретным, – обвел взглядом присутствующих, –