Джеральд Даррелл. Я и… все остальные. Маленькие рассказы о большом успехе. Николай Яковлевич Надеждин

африканских джунглей? Описаниями невиданных животных. Нет, конечно. Это бесконечно добрые книги. И юмор Даррелла необыкновенно добрый. Божьи существа – все эти лемуры и землеройки – необыкновенно нежные создания, чрезвычайно обаятельные, домашние, ручные. Даже те, которые никогда не видели человека. В руках Даррелла они ведут себя так, словно это их «звериная мама», заботливая и любящая…

      Так вот, с годами он не изменился. Как был в двенадцать лет чутким и добрым мальчиком, как умел моментально приручать самого агрессивного зверя, так и остался тем же сердечным ребенком на всю жизнь.

      Кто-то из известных ученых сказал про Даррелла – ему бы в цирке работать. Нет, в цирке – это не его. Он же на равных с животными был. Он не укрощал – приручал. Только так.

      «Васька», разумеется, «слушал, да ел». Но Даррелла это никогда не расстраивало. Главное – чтобы зверь был сыт, здоров и никого не боялся. А что может напроказничать… Так и сам Даррелл был большой по этой части дока. На кого же сердиться?

      12. Учитель жизни

      Здесь на Корфу судьба (и, заметим, брат Лоуренс) свела его с удивительным человеком, ставшим главным учителем – и жизни, и профессии зоолога. Речь о Теодоре Стефанидисе, греческом враче, ученом-натуралисте, поэте, писателе и переводчике.

      Когда семейство Дарреллов переселилось на Корфу, Стефанидис был еще совсем не старым человеком – ему исполнилось лишь 39 лет. Но в глазах Джерри это был умудренный жизнью «старец». А он и в самом деле был мудр не по годам. Этот человек остался не только в истории острова Корфу, как хороший доктор. Он открыл здесь три неизвестных науке микроорганизма, названных его именем. Оставил обширные исследования флоры и фауны Корфу. Написал несколько прозаических книг и поэтических сборников. Перевел на английский язык и подготовил к печати произведения современных и древних греческих авторов.

      Джерри, буквально, приклеился к Стефанидису. Он стал его добровольным помощником. А тот сразу приметил живой интерес мальчишки к миру животных. И не заставил себя упрашивать – взялся за образование Джеральда, вложив в него все лучшее, что знал сам.

      Благодаря Стефанидису, Джерри освоил такую непростую науку, как систематика. Он наизусть знал названия многих растений и животных, свободно ориентировался в безбрежном мире ботаники и мог на глаз определить видовое название животного, которое видел в первый раз. Память у Джерри была потрясающая. А его любознательность греческого ученого просто поражала.

      13. Энтомология

      В 14 лет Джерри овладела новая страсть – энтомология, наука о насекомых.

      Мир насекомых, многообразный, яркий, красочный, оказался настоящим космосом, неведомой вселенной. Вооруженный лупой Стефанидиса Джеральд разглядывал филигранные формы мушек, комаров, бабочек и – рисовал, поражая учителя своим неожиданным для греческого натуралиста талантом художника-анималиста. Джерри удавалось не просто