Последний источник. Иван Богданов

Папа всегда будет с тобой, – аккуратно провёл большим пальцем по лицу куклы темнокожий здоровяк.

      – Эй, Джеп! Давай завязывай! – раздражённо сказал Псих. Заметно прибавившие в громкости стенания товарища, уже изрядно действовали ему на нервы.

      – Оставь его в покое, – толкнула панка в плечо Зажигалка.

      – Долбаный кукловод, – прошептал зеленоволосый.

      – Забавно, что из вас всех только я получил прозвище Псих, – добавил он, уже громче.

      – Где Грешник? – проигнорировала его колкость Зажигалка.

      – Он доел свою порцию и ушёл, – наконец пододвинулся к костру Джепетто.

      – А куда?

      – Да как обычно, – Псих закончил жевать и почесал свою голову.

      – Что? Хочешь к нему присоединиться?

      – Нет. Каждый имеет право побыть с собой наедине, – произнесла женщина и вновь уставилась на полыхающее пламя.

      Грешник отошёл примерно на пару сотен метров от лагеря на северо-восток. Он не любил, когда при этом своеобразном ритуале присутствовал кто-то ещё. В таких случаях, как правило, приходилось отбиваться от роя ненужных вопросов, и даже после того, как удавалось ответить хотя бы на некоторую их часть, у любопытствующих отсутствовало понимание. А те, кто узнавал ответы, чаще всего пытались забыть, вычеркнуть из памяти этот малоприятный эпизод, в корне протививший их мировосприятию. Впрочем, Грешник не мог их винить и сам прекрасно понимал, что вряд ли во всей вселенной отыщутся те исключительные разум и душа, полностью идентичные его собственным. Но, увы, только так можно было проникнуть в суть чужого психосоматического котлована, где непрерывно кипят парадоксы, мысли и чувства, формирующие уникальную личность.

      Прошла, кажется, целая вечность с тех пор, как он пытался вскрыть себе вены в первый раз.

      – К сожалению, неудачно, – подумал мужчина про себя.

      Однако с тех пор многое изменилось не столько в мире, сколько в нём самом. Он не пытался больше покончить с собой столь примитивным, лёгким способом. Пожалуй, в некотором роде было бы даже уместно сказать, что они заключили со смертью своеобразный уговор: он, в свою очередь, будет делать всё зависящее от него – лезть в самое пекло и ходить по краю вечно пылающей пропасти, а смерть – непременно внемлет его мольбам, но лишь тогда, когда сама посчитает нужным. Ибо, кто он такой, чтоб вызывать вершительницу судеб по первой своей прихоти?

      И всё же даже по прошествии стольких лет желание истязать собственную плоть никогда не покидало Грешника, напротив год за годом становясь лишь сильней. Он свято верил, что должен понести заслуженное наказание за те страдания и боль, что он причинил другим людям, из-за чего он просто обязан разделить хотя бы какую-то часть этой боли с теми, кого уже нет в живых. И потому его руки, в давно заученной последовательности действий в очередной раз оголяли тело до пояса. Грешник молча смотрел вверх. Бесконечные плеяды звёзд отвечали ему своим равнодушным, возможно даже презрительным взглядом, безмолвно