Последний источник. Иван Богданов

без лишних колебаний, указал на того самого острослова, что неоднократно прерывал его “благие” изречения. После этого двое мужчин, вооружённые винтовками, быстро подошли к приговорённому и грубо схватили его под руки.

      – Эй! А ну отпустите меня! Сраные сукины дети! – тщетно силился вырваться тот, один раз даже укусив правого конвоира. Однако фанатик ничуть не шелохнулся, будто и вовсе не чувствовал боли. Позади, среди напуганных пленников, всё громче раздавались ярые возгласы недовольства. Но пары выстрелов в воздух оказалось вполне достаточно, чтобы вернуть Дому Мертвецов покорное молчание. Служители зла принудительно усадили жертву на колени перед своим предводителем.

      – Послушайте! Какие грехи?! Какой нечестивец? Да что за хрень вы несёте?! – задыхаясь от ужаса, кричал человек. Вся его решимость и остроумие оказались в одночасье сломлены, хрустнув, как старая ветка под весом грязного сапога.

      – Скажи мне честно, дитя, – снисходительно наклонился к пленнику жрец, коснувшись его разом вспотевшего лица. – Ты убивал?

      – Д-да, – слегка дрогнувшим голосом ответил мужчина.

      – Людей?

      – Да. Как и все.

      – А кого-нибудь из многочисленного рода наших покровителей? – всё так же спокойно спрашивал гуру, властно взирая на жертву сверху вниз.

      Бесконечно медленно, словно по жалкому миллиметру в секунду, дрожащая голова мужчины опустилась к запачканной кровью земле.

      – Вот видишь, – вздохнул наигранно жрец, после чего наклонился к самому уху своей жертвы и тихо прошипел: Ты – грешник!

      Затем фанатик быстро распрямился в полный рост и громко воскликнул, – так, чтобы его услышала буквально каждая душа в этих, ныне потерявших целостность, стенах.

      – Запомните! Нет больше чистых! Нет безгрешных на этой падшей земле! Покайтесь и отриньте всё зло, что совершили в своём паскудном невежестве! И откройте сердца свои для той – истинной веры, что приведёт вас к спасению и процветанию! Покайтесь, или же вас постигнет жуткая кара! – закончил оратор и резко взмахнул правой рукой.

      По этому знаку его подопечные сразу подняли приговорённого на ноги, а затем резко сорвали с него одежду, раздев догола. В то же самое время, за стеной разрушенной хибары, Джепетто и Псих сцепились между собой, словно дикие звери, перекатываясь по засыпанному песком полу.

      – Отдай мне оружие! – хрипел здоровяк. – Они же его сейчас выпотрошат заживо!

      – Идиот! Ты погубишь так нас обоих! – дёргался под ним зеленоволосый.

      В конце концов, кое-как изловчившись, он пнул Джепа в пах. Закусив губу, в гримасе чудовищной боли, здоровяк вынужденно отпрянул от панка, прижимая руками промежность.

      – Грё… грёбаный трус! – простонал мужчина, чьё тёмное лицо раскраснелось, как готовый взорваться вулкан.

      – Извини, друг. Но это ради твоего же блага, – тяжело дыша, поднялся на ноги Псих.

      Перебранку товарищей внезапно прервал душераздирающий крик,