Совершенное безумие!. Александра Кравченко

и тоже снял кожаную куртку, оставшись в черной футболке. Мне нравилось смотреть на его крепкие руки и красивые пальцы, держащие руль.

      Впрочем, идиллия, царившая в салоне автомобиля с начала нашей поездки, как оказалось, не могла быть вечной. Когда мы проезжали по мосту над небольшой горной речушкой со смешным названием Кроты, у меня в руке зазвонил телефон. Я посмотрела на экран, и Сироткин сделал то же самое. Очевидно, мужское имя и фотография обворожительного Алексея на весь экран произвели на моего спутника самое что ни на есть неизгладимое впечатление. Его взгляд тотчас стал хмурым, а настроение стремительно покатилось вниз. Изменился и стиль вождения: Иван сразу же пошел на ненужный обгон, чем сильно меня выбесил.

      Я решила ответить на звонок. После короткого дружелюбного приветствия Бородин спросил:

      – Я не отвлекаю тебя от работы? Можешь говорить?

      Он, наверное, единственный знакомый мне мужчина, у кого галантность была не просто в крови, а плескалась в венах вместо нее.

      – Нет, не отвлекаешь, Леш. Я не в офисе. Уехала в маленький мини-отпуск из города на пару дней. А что?

      – Ох, как жаль, – сказал журналист и тут же спохватился: – Я, конечно, рад за твой отпуск, но жаль, что ты сейчас не в городе. Собирался пригласить тебя на обед. А то в прошлый раз ланч в японском ресторанчике прошел как-то скомкано. И с волшебным кофе у меня в кабинете вышло не совсем так, как могло бы. Я хочу это исправить.

      Я не знала, расслышал ли Сироткин про приглашение на обед, но чисто визуально он стал приобретать сходство с чайником, то есть начинал закипать. В сопливой юности меня такие собственнические черты в мужчинах всегда привлекали. Но это было в очень далеком прошлом. Сейчас же любые попытки ограничить меня в общении были просто обречены на провал.

      – С удовольствием! Как только вернусь в город, обязательно сходим.

      – Отлично! Тогда до встречи. И хорошо тебе отдохнуть!

      Как только я попрощалась с Лешей, Иван решил задать уточняющий вопрос:

      – Кто звонил?

      Невооруженным глазом было видно, как сильно он сдерживался, чтобы не добавить какое-нибудь ругательное слово в адрес моего собеседника.

      – Лешка, мой друг, работает в соседнем офисе. Звал на обед. А что?

      – Лешка. Друг, – многозначительно произнес Сироткин, крепко сжимая руль и разгоняя внедорожник. – Просто друг? Или, может, он к тебе подкатывает? Ты скажи, я с ним поговорю.

      Напряжение в скулах, играющие желваки и стиснутые зубы выдавали настроение Сироткина красноречивее любых слов.

      – Сбавь скорость, пожалуйста. Мне некомфортно.

      Он выразительно прокашлялся, но ехать мы все-таки стали тише. Я положила руку ему на колено и как можно деликатнее спросила:

      – Вань, что не так? Ты ревнуешь, что ли?

      – Нет… Не знаю, – он неопределенно покачал головой.

      Его ответы были односложные, но при этом на его лице отражался миллион мыслительных процессов.

      – Мне