Операция «Гвоздика». Mirei Han

губ рвались от быстро меняющихся эмоций всякий раз, как мальчишка рассказывал новую историю.

      Отсутствие напарника вселяло в девушку беспокойство и угнетающую тоску.

      – Не знаю, дядь Лëш. Я его сегодня вообще не видела, может заболел или отпросился. Сами понимаете, он мне не отчитывается, – Алиса как можно безразличнее пожала плечами.

      С губ Алексея сорвался нервный смешок.

      – Чëрт с ним, сами справимся. И большая партия виноградников на этот раз?

      Алиса пожала плечами, разделяя убывающее настроение дяди Лёши. В последнее время пружины компенсаторы для металлических откосных столбов была для гальванического цеха просто катастрофой. Так называемых «виноградников» было настолько много, что рабочие часто не справлялись с их обработкой, не успевали к сроку сдачи задания, за что получали выговор от директора. Девушка работала на данном предприятии уже больше полутора лет, но привыкнуть к столь громогласному крику вперемешку с обсценной лексикой не смогла до сих пор.

      – Узнать у Максима Вячеславовича, дядь Лёш? – тёмные бровки в сочувствии и лёгкой грусти слегка опустились, предавая лицу Алисы более детский вид.

      Старик молча покачал головой, прикрывая рот из-за рвущегося кашля. Морщин на широком лбу стало ещё больше.

      Алексей Михайлович всегда следил за своим внешним видом. Например, он брился налысо настолько хорошо, что по заводу ходили слухи о том, как мужчина каждые выходные заставлял свою супругу пинцетом выдирать ему отросшие небольшие волоски. На подобное старик не обижался, напротив, с довольным видом отвечал: «Завидуйте молча, молодняк». А завидовать и впрямь было чему. Для своих пятидесяти семи лет «дядь Лёша» оставался задорен и весел, статен и высок, словно года совсем не омрачили его тело и душу. Только едва выглядывающее пузо из-под рванной засаленной тельняшки выдавало в нём возраст и любовь к светлому нефильтрованному.

      – Знаешь, дочка, – бросая взгляд на выход из цеха бормотал он, опуская мозолистую ладонь на плечо девушки. – Ты беги к отцу, проведай у него обстановку. И уж если на горизонте всё чисто, то шагай к Вячеславовичу.

      Алиса, раздумывая, покусывала нижнюю губу. Поход к начальнику цеха сейчас был равносилен самоубийству. С самого утра мужчина рвал и метал, срываясь на каждого случайно проходящего мимо бедолагу, находясь в расстроенных чувствах после поломки одного из барабанов ночной сменой. Таким злым Максима Вячеславовича девушка не видела никогда, оттого и не хотела лишний раз с ним пересекаться.

      Отца беспокоить также не хотелось даже по сильной нужде. Неизвестно, досталось ли ему и его строительной бригаде за одно с гальваниками, дабы те не расслаблялись лишний раз, но упаковочный цех успел услышать о себе много нового. А зная тяжëлый темперамент дорогого родителя и любовь к цитате «если плохо мне, то будет плохо всем», Алиса не хотела стать «грушей для битья».

      Сложный выбор, не иначе.

      Замечая задумчивость девушки, Алексей Михайлович махнул рукой.

      – Если