Цеховик. Книга 12. Восходящая Аврора. Дмитрий Ромов

спрашивай, пока ничего не скажу. Давай рассказывай лучше, как дела.

      Я рассказываю о разборках в Геленджике. Он слушает внимательно, тщательно пережёвывая свой антрекот.

      – С Медуновым встретился? – спрашивает он, когда я заканчиваю про стрельбу.

      – Угу, – киваю я, запихивая в рот кусок остывшего мяса.

      – Ну, и как он отреагировал?

      – Призадумался, мне кажется, – жую я. – Но…

      – Чего?

      – Да, блин, Леонид Юрьевич… как-то это будет не очень… правдоподобно что ли… Ну скажет он там и сям, что не претендует на престол, даже, возможно, лично пробьётся на приём к Андропову, в чём я вообще-то сомневаюсь, но сможет ли обмануть. Горбач, говорят, на него зуб точит.

      – Это кто говорит?

      – Не знаю, слышал где-то… Тут вон кругом волки какие. К тому же у вас этот Мёрзлый из Сочинского горкома уже в разработке, вы сами говорили. А это серьёзный удар по Медунову. Не захочет вас шеф его дотоптать, раз уж начал? Да все ставропольские против него и Горбачёв тоже, естественно. И Черненко, возможно, на их стороне. На стороне зла…

      – Да, ты прав, но что-то я пока не знаю, как его из-под удара выводить. Надо было раньше начинать.

      Надо было, это я прошляпил момент…

      – Надо в другом месте кризис создать, – говорю я.

      – И в каком же? – хмурится он.

      – Давайте в Свердловске!

      Отличная мысль, между прочим!

      – А кто там у нас?

      – Ельцин. Надо на него внимание переключить.

      – Да как ты переключишь? – с удивлением восклицает он.

      – Не знаю, придумайте. Может, заговор, может хищения. Это, конечно, край не курортный, но расхищают везде хорошо.

      – И что, – разводит он руками, – просто взять нормального мужика и сфабриковать против него дело?

      – Ельцин – это законная цель, поверьте.

      – Да почему, ты толком объясни!

      Блин… как тут объяснить-то без девяносто первого года?

      – Слушайте… Ёлки…

      – Чего? Говори давай! Тише только, не кричи.

      – Там в восьмидесятых годах, – я тру виски, стараясь хоть что-нибудь припомнить или придумать, – я помню на железной дороге хищения были… Да, точно! Охрененные просто!

      – В восьмидесятых годах? – прищуривается Злобин. – Ты помнишь, да? Сейчас вообще-то восемьдесят первый ещё только. Или ты про прошлый век? Брагин, аллё, ты чего несёшь? Ты переволновался что ли или выпил, может быть? Да и хищения это к Щёлокову, а не к нам.

      – Я думаю, Леонид Юрьевич, думаю! – отвечаю я. – Мучительный мыслительный процесс…

      – Слушай, Ельцин твой… Ну кто его, как серьёзную угрозу и конкурента будет воспринимать? Ну, сидит мужик в Свердловске своём, работает спокойно. Он же молодой ещё, какой из него генсек к херам?

      – Горбачёв тоже молодой, а шеф ваш его конкретно в боевом резерве держит.

      – Земляки, как никак…

      – Надо придумать что-то… – говорю я, не желая расставаться с идей расправиться одним ударом с двумя, да какое там с двумя, с целой стаей зайцев. – Потому