Информационные войны от Трои до Бахмута. Как противостоять деструктивной пропаганде. Павел Данилин

существенно проигрывающая по своей эффективности другим.

      Манипуляция как составная часть пропаганды хорошо исследована специалистами. Эллиот Аронсон и Энтони Пратканис в книге «Эпоха пропаганды: Механизмы убеждения, повседневное использование и злоупотребление»[9], а также Борис Бессонов в работе «Идеология духовного подавления»[10] много внимания уделяют именно этой стороне пропаганды.

      В контексте пропаганды под манипуляцией понимается искусство скрытно управлять поведением индивида или общества с помощью целенаправленного воздействия на психологию, сознание и инстинкты. Общество в таком случае оценивается как неспособное к рациональному мышлению. И духовное окормление общества должна, таким образом, осуществлять элита, которая знает, куда вести и чего бояться. Пропаганда здесь рассматривается как высокое искусство управления социумом. Ей придается гиперболизированное значение и на нее смотрят как на панацею, способную разрешить любую проблему, стоящую перед элитами, осуществляющими такие манипуляции. Следует ли говорить, что подобный уровень использования пропаганды пока что встречается только в фантастической литературе и в кино, описывающих антиутопии грядущего? В обычных условиях манипуляция никогда не становится всеобъемлющей и не поглощает собой пропаганду.

      Как пишет современный исследователь предмета Игорь Орлов, «и пропаганда, и манипулирование предполагают наличие массовой аудитории, прочно ориентированной на определенные стереотипы. Более того, манипулирование входит в арсенал пропаганды, но в целом назначение последней шире – мобилизация общественного мнения на поддержку претендующих на общенациональный статус целей и ценностей и политическая социализация населения. Сегодня все больше очевидно, что пропаганда представляет собой механизм двухсторонней коммуникации. Помимо навязывания и информационного давления, она включает формирование общественного мнения на основе осознания пользы предлагаемой политики для общества»[11].

      Проблема определения понятия пропаганды заключается еще и в том, что на протяжении XX века она использовалась преимущественно, чтобы скомпрометировать политических оппонентов. И сегодня в ходе политических конфликтов мы видим, как в стремлении нивелировать воздействие информации противника, его и спикеров, которые поддерживают такую точку зрения, определяют в качестве пропагандистов или «жертв пропаганды». Скажем, в современном украинском информационном пространстве, как и в дискурсе российских эмигрантских кругов, любые работающие в России СМИ объявляются пропагандой – причем, далеко не только проправительственные, но в принципе все – от православных изданий до деловых газет. Потребителю этого нарратива (глубоко пропагандистского, по сути) предлагается, например, различать «роспропагандистов» от «журналистов», под которыми понимаются, естественно, сами авторы месседжа.

9

Аронсон Э., Пратканис Э. Р. Эпоха пропаганды: Механизмы убеждения, повседневное использование и злоупотребление. СПб.: прайм-ЕВРОЗНАК, 2003.

10

Бессонов Б. Н. Идеология духовного подавления. М.: Мысль, 1971.

11

Орлов И. Б. От какого наследства мы отказываемся? (Сущность и механизмы пропаганды) // Вопросы правоведения, 2009. № 1. С. 57–66.