И мир погас. Лина Фернандес

всю ту работу, что на меня взвалило Ваше императорское Величество, мне уже титул герцога положен.

      – Женишься – будет тебе титул. Сколько Ракель еще в девках ходить?

      – Вообще-то я сделал предложение, но получил отказ, так как Ракель придется покинуть дворец после свадьбы, а она желает оставаться подле тебя.

      – Я слышу осуждение в голосе?

      – Как бы я посмел, – мужчина поднял руки в сдающемся жесте, – и не нужен мне титул герцога, без того работы столько, что скоро забуду, как небо выглядит.

      Теодор, естественно, страдал от излишнего доверия императора к нему, хоть за свои мучения и был щедро вознагражден. Ему было уже 37 лет, но он не женился даже при том, что от недостатка любовниц никогда не страдал, ведь большую часть времени проводил за работой. Если я все же собираюсь уйти вслед за мужем как только разберусь с делами, то стоило бы его отблагодарить за годы стараний.

      – Я позволю остаться Ракель при дворце, так что планируйте свадьбу к празднику рождения Морин. Обручитесь в столичном храме под императорским знаменем.

      Подобные церемонии были редкими и обычно проводились лишь для членов трех благословленных семей, ведь свадьба под императорским знаменем значит, что этот союз одобрен потомками самой Богини.

      – Анна, так нельзя! Под знаменем еще и в праздник, такого не было раньше!

      – Как и женщины на правящей позиции, – я хмыкнула, – не пора ли этой империи начать двигаться? Сколько еще нам нужно цепляться за устаревшие мысли?

      *

      Большой театр находился на центральной площади, соседствуя с судом и музеем. В большом светлом помещении холла меня с рыцарем встретили распевающиеся актрисы, голоса которых отражались от сводов и заполняли собой все пространство. На мгновение я так заворожилась подготовкой девушек к вечернему представлению, что остановилась на зеленой ковровой дорожке, смотря на расписанный потолок, где маленькие девочки рассыпали по небу звезды, а мальчики складывали их в знакомые мне созвездия.

      – Нам нужно идти, Ваше Величество, – напомнил мне сопровождающий, поправляя свой капюшон.

      – Верно.

      Из желания скрыть личности, мы оба были укрыты плащами. Наш путь из светлого свободного холла лежал в крохотную комнату возле гримерки, где сидел седовласый старец, такой, каким изображают мудрого мага в старинных сказках. Его безоконную комнату освещали лишь пара свечей, а сам хозяин помещения читал что-то через лупу.

      – Зачем пожаловали? – голос старика соответствовал его дряхлому виду.

      – Я хочу купить у тебя артефакт для преображения, – произнесла я, сильнее опуская капюшон, – мне нужно скрывать свою внешность примерно 6 месяцев.

      – Преступница?

      – Хуже.

      Гример театра наконец повернулся ко мне, отвлекшись от какого-то списка в своих руках, и я заметила, что он слеп на один глаз.

      – И зачем мне помогать тебе, если ты даже хуже преступника?

      – А