Ольга, королева русов. Борис Васильев

княгинюшка! Не ворожея я, нет, знахарка я простая, знахарка. Травами заболевших пользую, кровь заговариваю, разродиться бабам помогаю.

      – И с духами черными за полночь беседы ведешь? Почему огонь в пещерке жгла? Кому знак подавала?

      – Тебе, светлая, тебе, завтрашняя королева…

      – Что?

      – Знаю. Знаю это, открылось мне. Потому и говорю…

      В пещерке были дружинники. И, может быть; поэтому Ольга резко, чтобы и за входом слышали, выкрикнула:

      – Молчи!..

      Старуха увяла, залопотала беспомощно:

      – Как велишь, как велишь…

      – Молчи, – сурово повторила княгиня. – Отвечай, что спрашивают, ради ответа твоего и пришла сегодня. Скажешь правду – жива останешься, солжешь – на костер пойдешь.

      – Княгинюшка светлая, пощади старость мою!

      – Князья не щадят. Князья милуют.

      – Помилуй…

      Ольга оглянулась через плечо, бросила страже:

      – Выйдите все. И ты тоже, боярин Хильберт.

      Дружинники вышли, сталкиваясь мощными плечами в тесном проеме пещерки. Следом за ними вышел и молодой статный боярин. Старуха тихо выла, лежа на полу.

      – Встань, – брезгливо сказала княгиня. – Гляди мне в глаза и отвечай коротко: да или нет.

      – Да или нет, – зачем-то повторила колдунья. Ольга молчала, сурово смотрела в упор. Старуха не только не отводила глаз, но даже не решалась моргать. Княгиня молчала долго, испытующе глядя на нее. Наконец спросила резко:

      – Кто сильнее, твои чернобоги или Бог христианский, которого они называют Иисусом Христом?

      На этот вопрос невозможно было ответить ни «да», ни «нет». И княгиня со злым любопытством ждала, как старая ведьма выпутается из трудного положения. А старая беззвучно плямкала губами, не решаясь произнести не то что слова – звука единого. Потом вдруг воздела обе руки и рухнула на колени:

      – Казни. Лютой казнью казни меня, княгиня, но Бог христианский сильнее всех!..

      Ольга помолчала. Сказала, понизив голос:

      – Есть такое средство, чтобы, выпив его в вине, человек уснул, но так, чтобы сон ему прекрасный приснился? А утром чтобы встал и всегда помнил бы об этом сне?

      – Приворотное зелье? – догадливо шепнула старуха.

      – Знать не хочу. Чтобы сил своих не потерял во сне. Сил и желаний. Чтобы только о них и помнил.

      – Есть, княгинюшка светлая, есть… – бормотала старуха, роясь на полке, заваленной кореньями и сушеными травами. – Вот, княгинюшка светлая…

      – Сколько нужно на кубок?

      – Две щепоти всего. Две щепоти твоих. Только приласкать уснувшего надо, приласкать.

      – Приласкать? Кого приласкать, старая?

      Старуха испуганно примолкла. Ольга спрятала холщовый мешочек в складках платья. Сказала с нешуточной угрозой:

      – Если проболтаешься кому, палач очень медленно замучает тебя на растяжках. Поняла, старая?

      – Пожалей старость мою, княгинюшка!.. – в ужасе закричала старуха.

      И пала ниц пред Ольгой. Княгиня, подумав самую малость, высоко подобрала подол платья, перешагнула через лежащую