Ольга, королева русов. Борис Васильев

перевитые мускулами руки.

      – Как твое имя, богатырь? – спросил Игорь.

      Богатырь лишь что-то беспомощно промычал.

      – Хорош! – сказал великий князь, любуясь живым подарком. – Ты согласен со мной, воевода? И – без языка, как я и требовал.

      – Хорош, – равнодушно отметил Свенельд. – Ромеи откупились от твоего набега, великий князь?

      – Месть! – Игорь потряс сжатым кулаком. – Я помню свой разгром даже тогда, когда сплю. Ступай, Свенельд, ступай. Мы потом поговорим о древлянах и… Как ты назвал брод?

      – Гремячий.

      – Да, да. Потом, потом. Тебя известят.

      Свенельд молча поклонился и вышел из шатра.

2

      – Всадники! Всадники!..

      Маленький служка в черных развевающихся одеждах торопливо бежал через двор, выпятив жалкий клок редкой беспомощной бороденки. И вмиг ожил тесный двор христианской общины, в которой и церкви-то не было, а вместо нее стояла в центре двора малая моленная изба с грубо вырубленным деревянным крестом над входом. Церкви не было, а страх был, потому что громили христиан в те времена часто и нещадно и всегда вдруг, внезапно, без угроз и каких-либо поводов, и не барыша ради – какой барыш с нищих да убогих? – а скорее ради упоения собственной безнаказанностью да озорством. И насмерть перепуганные нищие последователи Христовы всполошно заметались меж покосившихся древних изб. Заметались молча и обреченно…

      Но из моленного дома появился старый – борода белая – священник-грек. Высоко поднял наперсный крест.

      – Веруйте в час испытания!

      Беготня сразу же прекратилась. И все вдруг услышали частый перестук конских копыт.

      – Они – в белом, в белом с золотом, – задыхаясь, сказал служка. – Это не княжьи отроки.

      – В белом – стража княгини Ольги, – пояснил священник. – Откройте ворота на ее милость. Она даровала нам эту обитель.

      Служка метнулся к воротам. Тощая его бороденка после слов священника степенно прижалась к груди и не выглядела теперь совсем уж беспомощной. Он успел распахнуть воротные створы, и во двор шагом въехали всадники в белой, отделанной золотом одежде. Священник сразу приметил среди них статную молодую женщину и склонился в глубоком поклоне.

      – Прими мое благословение, великая княгиня.

      Ольга не ответила ни словом, ни жестом. Надменное лицо ее ровно ничего не выражало, но старый грек, мельком глянув, успел почему-то подумать, что решение, которое она сейчас принимает, дается ей очень нелегко.

      – Мои слова не для сторонних ушей, старик.

      – Изволь пройти за мной, великая княгиня.

      Священник неторопливо двинулся к моленной избе. Ольга, спешившись, молча последовала за ним, а ее стражники тоже начали спешиваться и отпускать коням подпруги.

      Грек и княгиня вошли в тесную избу, освещенную единственной свечой, горевшей у подножья креста из темного мореного дуба.

      – Здесь нет любопытных ушей, великая княгиня, – сказал священник. – Здесь слушают слово Божие.

      – Как же твой Бог слышит твои молитвы?

      – Он