Еще одна нераскрытая тайна. Нина Санина

его ухода вспыхнул свет. И Валерий Ардальонович опять принялся за наладку Скайпа.

      Наконец, появилось изображение кабинета Ерофея и самого Ерофея, вполне безмятежно попивающего чай из гранёного стакана.

      – О! А Порфирий-то заснул, – хихикнула Дашенька, а Машенька вдруг истошно закричала.

      Нина вздрогнула, взгляд ее скользнул по экрану и она увидела, что из груди Порфирия торчит нож с замысловатой ручкой в виде виноградной грозди.

      – Всем оставаться на местах, никуда не ходить, ничего не трогать, – на пороге стоял Аркадий и бравый сторож в усах и униформе, который и произнес эти слова.

      *************************************************************

      Усатый сторож носил усы по единственной причине: хотел походить на Эркюля Пуаро. Усы у него, правда, были не черные и подкрученные кверху, а пшеничные с сединой и опущенные книзу.

      Иван Петрович, так его звали, сделал всё, как полагается: и полицию вызвал и начальству своему сообщил о случившемся. А сейчас вот сидел у себя на вахте и записывал в блокнот вопросы, которые возникли лично у него.

      Почему они не включили фонарики? Ведь у всякого в телефоне есть такое устройство, а они сидели в темноте и ждали, пока этот парень, – Аркадий, что ли, – сходит за мной…

      Почему Ерофей не чихал, не кашлял, не сморкался при разговоре с полицейскими? Его же по причине насморка изолировали? Может быть, коньяк помог, или что он там попивал под видом чая?

      А Скайп ихний? У меня почему-то никогда с ним проблем не бывает: общаюсь с внуком за тысячу километров и никакого торможения не наблюдается!

      Если б Иван Петрович знал про доклад о социально-политическом положении, который потерпевшему отделу поручили подготовить к утру, он бы, конечно, задался ещё и этим вопросом: кому в голову пришла такая странная идея? Почему им не поручили, скажем, сделать перевод "Войны и мира" на китайский язык?

      Сторож был простым человеком, он не состоял ни в какой "команде" – просто подрабатывал в этом здании сутки через трое, – и мог задаваться столь элементарными, если не сказать глупыми, вопросами!

      А в это время Нина Степановна ехала домой в такси и с ужасом вспоминала этот вечер. Их всех расспросили, – или надо говорить "допросили"? – сначала вместе, потом по отдельности и вот, наконец, отпустили. Руководитель даже разрешил приехать на работу не к 9, как обычно, а к 12-ти. Коллеги выглядели испуганными и в то же время сонными, у всех были воспалённые красные глаза. И двигались они как-то вяло, а Ерофей так вообще пошатывался…

      Интересно, вдруг пришла в Нинину голову мысль, а Порфирий хоть успел со статистикой разобраться… Потом она вспомнила, что Порфирий мёртв, – убит! – а доклад… А про доклад к завтрашнему утру все, похоже, забыли.

      Порфирий – тот всегда всё помнил и напоминал, теперь же…

      Что теперь Нина не додумала. Такси заехало в ее двор и остановилось. Нина вышла, как сомнамбула, дошла до подъезда, поднялась на свой этаж, открыла ключом дверь…

      Потом-потом, сказала она самой себе. Сначала надо поспать, а потом уж делать выводы.

      *************************************************************

      Наутро