Маша, дача, карантин и прочее. Слава Сэ

показал на Бено.

      – Так точно!

      Музыкант подпрыгнул.

      – Подождите! Мы же творческие люди! Кто так обсуждает проекты? А где капризы? Где борьба за гонорар? Ваш Клаус талант несомненный, это видно по выправке. Но если он поставит «Валькирию», Вагнер восстанет из гроба и придёт! Вам нужен зомби на премьере?

      – Уверен, автор будет в восторге. Клаус, начинайте!

      – Но я лучше Клауса! Я Бенедикт Фарнезе! Моё лицо на всех афишах!

      – Вы мямля и тряпка!

      – Снаружи – да! Но внутри я гранит и в то же время вулкан!

      – Ставить оперу для отца нации должен человек с характером.

      – Для отца нации?

      – Это я образно.

      – Вы ставите оперу для верховного главнокомандующего?

      Бено изобразил руками что-то вроде восходящего солнца. Бирке мотнул головой.

      – Вам послышалось. Впрочем, неважно. Господин дирижёр, вы свободны. Можете идти в свою филармонию и репетировать любую муть, она у вас отлично получается. Прощайте!

      Полковник встал и обратился к адъютанту, мгновенно забыв о дирижёре.

      – Так что, Клаус, когда будет готова опера?

      – Я поставлю её за тридцать дней! – ответил капитан.

      – Ах, так? – вскричал Бено. – А я поставлю оперу за двадцать девять дней!

      – А я за двадцать восемь! – завёлся Клаус.

      – Ставь! То есть нет, я поставлю за двадцать семь дней, хоть это и невозможно! Первая репетиция завтра! В полдень! Всех приглашаю!

      Бирке не выдержал, треснул по столу тяжёлым гроссбухом.

      – Молчать! У меня от вас голова болит!

      Полковник прошёлся взад-вперёд, успокаиваясь. Потом сказал:

      – Клаус – офицер, ариец. Имеет боевые награды. Я ему доверяю.

      – А я итальянец! Моя жена – примадонна парижской оперы!

      Комендант подошёл близко и посмотрел в глаза. Дирижёр унюхал, что с утра комендант ел рыбу. Казалось, полковник видит внутренности музыканта, будто тот пустой внутри, а снаружи прозрачный.

      – Так и быть, – согласился Бирке. – Поручаю оперу вам обоим. Вы будете махать палочкой и орать на музыкантов. А вы, Клаус, пресечёте саботаж и разгильдяйство. И если кто-то узнает о том, что вам тут послышалось… я сотру само воспоминание о вас. Вам понятно?

      Бено кивнул. Он не знал, нужно ли ему отдать честь, помахать рукой или поклониться. Не сумев подобрать соответствующего жеста, дирижёр просто вышел в дверь деревянной походкой.

* * *

      После основного шоу начинались танцы, песни по заявкам и то, ради чего бордели существуют, – фантазии о настоящей любви за адекватную стоимость. Пьяных стало больше, музыка тише, девушки со сцены переместились в зал.

      Вышибала Арнольд пытался сфокусировать зрение таким образом, чтобы объекты не раздваивались. Берта отобрала у него бутылку.

      – Час ночи, рабочий день в разгаре! Ты же вышибала! Как ты будешь вышибать, если что?

      – Я обезболил себя на случай ранений, – ответил доктор, он же администратор. И мгновенно уснул.

      Ближе к двум часам скрипачка сложила инструмент в футляр и пошла прочь. Она