…Но Буря Придёт. Nameless Ghost

чего же такого ты зрил? Как отец мой решал – покарать или нет каких фе́йнагов смертью, своих прежних друзей, кто восстание поднял на юге тогда?

      – Не без этого тоже – видал я такое. И тебе то же выпадет вскоре – не бывало ещё без измен с вероломством войны… – Гулгадд пристально глянул в глаза сына Дэйгрэ, – уже нынче предателей столько сыскалось, кто пред сильным врагом и слабеющим домом твоим выбирает отнюдь не второе. Запад, север, восток – всё посыпалось разом. Едва треть от уделов отца под твоей ещё властью остались – а быть может и меньше останется после, коль сдержать не сумеешь врага и внушить свою силу домам, кто доселе в сомненьях, к кому до́лжно примкнуть в этот час. То тебе надо будет решать… Только тут об ином мой рассказ.

      – И о чём же?

      – О выборе. Ты, почтенный, хоть сам рос не в золоте прежде, и умёта в три ложки хлебнул – такового уж точно не зрил… Жил я в детстве в союзных уделах, и там же имел ремесло – был дубильщиком, кожником, сбрую тачал и шевцам да башмачникам слал свой товар постоянно.

      – И за то ты Дубильщиком прозван, как слыхал от Ан-Шора я прежде?

      Крóэн-дэир насмешливо хмыкнул, оскалив все зубы во рту.

      – Может и так… Только лучше не знать того вовсе, владетель, кто и за что мне такое вот прозвище дал. Был я дружен с лесными людьми – не без этого в деле подобном, известно – и с разбойными всякими тоже водился порой. Были разные там – и такие, кто бедностью стал на злодейскую стежку, и воители прежние, кто теперь не у дел оказался, к ремеслу и труду не желая вернуться… и такие, о ком вспоминать не желаю и я. И с подобными был там один раз по делу.

      Старый друг мой, купец из Трёхпутья по имени Освир Меняльщик тишком приторговывал краденым – и послал меня с разным добром для ватаги злодеев к ним в лес – обменять те припасы с вином на все деньги и прочий товар из обозов, что там взяли они как добычу. Сам же я собирался забрать у них шкуры, что снимали они с лесной дичи. С тем и прибыл в условное место на севере здешних владений у Ёрваров, где гнездились они среди чащ и болот, выходя к большакам и селениям грабить.

      Дело гладко прошло, пили мы у костра перед тем как отправиться дальше – им в их логово в чащах, мне на запад до Горного Камня – ненадолго сплелись наши стежки в те вечер и ночь. К са́мой тьме заявились в ватагу дозоры злодеев, что шли через малое селище подле дороги. И с собой привели они женщин – мать-вдову и двух дочек-близняшек – что годами помладше чем Гована внучки наверное были. Сам поймёшь, что не тряпки стирать и варить им еду их сюда притащили в ватагу насильно…

      Та вдова пала злыдням в колени, умоляла детей её прочь отпустить – что сама она всем им добычею будет по воле – лишь бы дочкам не делали зла. Но те ржали как кони, что стара она стала уже, есть мяско посвежее у них на примете. Явно уж не из тех они были, выблюдки, кто до милости близок другим по чести́, и внимает чужому несчастью.

      Тут вожак их – сам был из южан, приблудился когда-то в те земли из воинства Дейнова рода – порешил вдруг устроить потеху. Был он прозван в ватаге Суровым, но шутки порою любил