Лживая истина. Татьяна Ларина

тебе машину. – Виктор Викторович завел внедорожник и стал выруливать со стоянки.

      – Мне?! Но зачем мне машина?

      – В следующем году тебе восемнадцать, как раз есть время научиться водить, чтобы получить права. Будешь заниматься на курсах со своим братом. Я купил права этому бездарю, а он отказывается садиться за руль. Устроил цирк!

      – Права получают, когда сдают экзамен по вождению, а не за деньги, – процедил Вадим.

      – Этот имбецил не смог по-человечески припарковаться и протаранил мой «Майбах». Жаль, что себе ничего не повредил.

      – Но, у Вадима совсем нет опыта, – вмешалась Полина и перевела взгляд на брата. – Ты врезался в папину машину?

      – Там всего царапина, но ты можешь выразить отцу соболезнования, ведь он так любит этот автомобиль.

      – Заткнись, щенок! – Виктор Викторович с ненавистью взглянул на сына. – Я терплю тебя только потому, что ты моя кровь. Но ты не заслуживаешь того, что я тебе даю.

      Полина поежилась на заднем сиденье. Она видела отчима рассерженным, злым, кипящим от ярости, но таким… Державины никогда при ней не выказывали неприязни к родному сыну. Говорили о нем нечасто, но всегда упоминали, что Вадим – умный парень с большим будущим. Их истинное отношение к сыну повергло Полину в шок. Ей стало нестерпимо жаль Вадима, такого непохожего на родителей. И теперь она понимала, почему сводный брат так ведет себя с ней. Когда родной отец тебя ненавидит, а мать совершенно равнодушна, сложно не быть колючим к другим.

      У автосалона Державина с детьми поджидали репортеры. Это был небольшой центр по продаже подержанных машин, и он, казалось бы, совершенно не соответствовал статусу вице-мэра. Но Виктор Викторович никогда ничего не делал просто так. Он объяснил Полине, что купит ей недорогую иномарку, ведь нужно продемонстрировать публике, что он не балует детей и приучает их к простой жизни. Ей стало так противно, будто она выпила стакан прокисшего молока. Снова приходилось играть постылую роль в спектакле, срежиссированном отчимом. У нее в голове промелькнула шальная мысль испортить всю постановку, но Полина быстро поникла, вспомнив, что она не свободна.

      Ее губы растянулись в улыбке, с которой, по мнению Виолетты, она прекрасно смотрелась на фотографиях, и Полина вышла под обстрел камер.

      К большому облегчению для Полины и Вадима, Виктор Викторович не позволил репортерам им досаждать. После нескольких семейных снимков он отправил детей в салон присматривать машину, а сам, «только из уважения к журналистской работе», согласился дать интервью.

      – Вадим! – окликнула Полина брата. Засмотревшись на отчима, она даже не заметила, как Вадим оказался в другом конце зала. Полина бросилась за ним и еще громче позвала его, чем привлекла недовольные взгляды какой-то пожилой пары. Ей тут же стало стыдно за себя.

      – Чего тебе? – Вадим со вздохом повернулся к Полине и посмотрел на нее как на надоедливую дворняжку, путающуюся под ногами. Всем своим видом он демонстрировал, насколько Полина его раздражает. Ему отчаянно хотелось