Касаясь неба. Сара Фейрвуд

на холодном полу ванной, я пыталась собрать мысли в кучу. Слезы струились из моих глаз, словно река, не желающая смириться с преградой. Каждый звук за дверью напоминал мне о том, что я не одна – мама все еще там, ее голос дрожал от переживаний и раскаяния. Но несмотря на это, во мне пылал гнев. Это была не первая ссора, и, смею говорить, не последняя.

      Каждая слеза, расползаясь по щекам, казалась клеймом на моем сердце. Я не понимала, почему все должно быть так сложно. Почему, встретив Йориса и начав налаживать свою жизнь, я снова сталкивалась с разрушением? Существовало множество моментов, когда мне хотелось просто взять и исчезнуть, капля по капле раствориться в воздухе, оставив лишь тень, которая когда-то была мной.

      «Почему ты такая тупая!?» – ее слова звучали в моей голове, создавая внутренний хаос. Я всегда старалась быть хорошей, удобной, но это ни к чему не приводило. Я закатила глаза, собираясь с силами, и в этот момент нащупала прохладный керамический умывальник. Его холод пробирал до костей, но я не могла сдвинуться, ни выйти, ни скрыться от этого давления.

      Мама продолжала стучать в дверь, ее стук теперь казался другим – не злобным, а полным смятения и страха. Я чувствовала, как вся ее решимость исчезла, оставив только пламя сожаления. Словно в попытке исправить что-то, чего я даже не называла в себе, – ее голос стал тише.

      – Пожалуйста, открой, я тебя люблю, – произнесла она, и когда я услышала это, мое сердце сжалось еще больше.

      Мои эмоции расползлись, как мазок краски на холсте – все смешалось, и я уже не могла понять, что чувствую.

      В тот момент я сделала то, что обычно не делала. Я подошла к двери, прислонилась к ней. Я не знала, какие слова произнесет мой голос, но в нем уже не было ярости и боли. Я лишь тихо прошептала:

      – Мам, мне больно…

      С другой стороны послышался вздох. Я услышала, как она облокотилась на дверь, и в этом жесте мне показалось, что она склонилась не только своим телом, но и своей душой на поиски понимания.

      – Я не хотела, – тихо сказала мама. – Я не знаю, как исправить это.

      Я закрыла глаза, чувствуя, как во мне начинает расти прощение, как побеги подснежников, пробивающиеся сквозь снег. Возможно, это был первый шаг к тому, чтобы понять друг друга. Я собрала свое сердце из осколков, упаковала гнев и боль в маленькие коробочки и готова была открыть их вновь, когда настанет время.

      Я ответила ей, и мой голос едва слышался сквозь слезы:

      – Я тоже тебя люблю… просто мне сложно.

      На несколько мгновений воцарилось молчание, и я знала, что наше понимание начиналось с этого. Я открыла дверь, и в этот момент между нами произошло что-то важное. Мы не знали, как дальше, но обе поняли: каждая из нас по-своему страдает, и вместе нам нужно стремиться к лучшему. Но будет ли это так?

      Глава 7

      Я стояла и смотрела в зеркало в своей комнате. На левой щеке красовался большой фиолетовый синяк, напоминание о том, что недавно я получила пощечину от мамы. Сердце подсказывало,