Шифр Данте. Вазим Хан

Окна выходили как раз в сад. При виде Персис итальянец встал и протянул ей руку:

      – Доктор Франко Бельцони. А вы, должно быть, Ispettrice[11] Вадиа.

      Это был мужчина среднего роста, младше, чем ожидала Персис – ему было не больше тридцати, – с густыми черными волосами, черными проницательными глазами и волевым подбородком. На нем был классический костюм, хотя итальянец уже снял пиджак и ослабил узел галстука.

      Персис не могла его за это винить.

      Год только начался, но днем жара уже была невыносимой. Если так пойдет и дальше, город начнет засыхать: до сезона дождей оставалось еще долгих четыре месяца.

      Жужжащий на потолке вентилятор донес до Персис запах пота и карболового мыла.

      – Не желаете кофе?

      Бронзовую кожу Бельцони оттеняла белоснежная рубашка. Улыбка итальянца тоже была ослепительной.

      – Нет, спасибо.

      – Прошу вас, садитесь.

      Он махнул рукой в сторону стола и вдруг понял, что тот весь завален книгами и могольскими миниатюрами.

      – Mi scusi[12], – произнес он и, хлопнув в ладоши, позвал слугу, скрывавшегося за углом.

      Тот сразу взялся за дело, и вскоре стол был чист.

      – Меня позвали прочитать здесь сегодня лекцию, – объяснил Бельцони, садясь на стул. – Я попросил выделить мне какое-нибудь помещение для нашей встречи, и ничего лучше не нашлось.

      Он наклонился вперед.

      – Скажите, чем я могу вам помочь?

      Персис коротко объяснила, что произошло.

      Бельцони внимательно слушал. При упоминании о пропаже La Divina Commedia его глаза потемнели.

      – Impossibile![13] – наконец произнес он.

      Некоторое время казалось, что от удивления он больше не сможет вымолвить ни слова. Итальянец встал и принялся ходить из стороны в сторону, бормоча что-то себе под нос.

      – Мне сказали, что вы хорошо знали Хили.

      Бельцони повернулся к Персис:

      – Я? Нет. Я знал о нем, sì[14], но познакомились мы только три недели назад, когда я приехал в Бомбей.

      – А зачем вы приехали?

      – Ради манускрипта, конечно. По образованию я историк, но к редким манускриптам у меня страсть. Я работаю в Болонском университете. Три года назад здесь в библиотеке нашли старейший полный список иудейской Торы, пергаментный свиток, который ошибочно датировали семнадцатым веком. Мы установили, что на самом деле это был конец двенадцатого. Я был среди тех, кто этим занимался. Сейчас я работаю над каталогом всех существующих копий La Divina Commedia. Конечно, у нас нет текста, написанного рукой самого Данте, но существуют по меньшей мере четыреста копий четырнадцатого века. В основном они хранятся у частных коллекционеров. Копия в Азиатском обществе – это molto importante[15], потому что она очень древняя.

      – А правда, что Муссолини однажды предлагал за нее миллион долларов?

      Бельцони горько улыбнулся:

      – Да, дуче был одержим

11

Женщина-инспектор (ит.).

12

Простите (ит.).

13

Невозможно! (ит.)

14

Да (ит.).

15

Очень важно (ит.).