Второе Дыхание, или Как победить ВИЧ на планете. Екатерина Юрьевна Томашевская

в горле, язык онемел, я с трудом говорю: «этого не может быть, это ошибка, Вы перепутали анализы, они не мои».

      «Ошибки быть не может, анализ достоверный, но, если Вы хотите, можно его пересдать».

      Я киваю головой, потому что говорить не могу.

      «Пойдёмте, я провожу Вас в процедурный кабинет». Я смотрела на него огромными глазами, наполненными страхом, в горле ком. Первый мой вопрос был: «А какое отношение у врачей к таким людям?». Я была как немая, которая только мычит и не умеет говорить, поэтому врач догадался сам, что я имею ввиду.

      «Нормальное», – ответил он.

      Хорошая новость, подумала я.

      Реакцию мамы на происходящее я не видела, я вообще никого не видела в тот момент. Это был шок.

      Мы вышли на улицу, пару минут молчали, потом мама предложила зайти в кафе перекусить, я сказала, что есть не хочу и не могу. Она заставила выпить меня стакан томатного сока. Проводила на работу, а сама поехала домой.

      Повторный анализ пришел положительный, и весной 2001 года меня официально поставили на учет в СЦ г. Ярославля. Срок жизни дали 5 лет. Потом я жила этими отрезками в 5 лет в ожидании смерти. Попросили поставить в известность партнера и пригласить его для сдачи анализа.

      С молодым человеком отношения были на стадии разрыва. Мы были разные.

      Я решила его оповестить. Приехала к нему домой, сказала, что нужно поговорить. Объявила, что у меня ВИЧ, и без анализов понятно, что у него тоже. Но хочу знать, откуда, и пока не узнаю правду, не уйду.

      Сначала он молчал, а потом…

      – Я пробовал внутривенно наркотик с Ильюшей.

      Ильюша – его лучший друг, очень обеспеченный парень. Никогда не знала, что он употребляет. Я на тот момент многого не знала, была наивной. Не знала, что есть измены, для меня это были ужасные чувства и переживания, неужели такое бывает. Думала, когда люди встречаются это любовь навсегда, поэтому, если в разговорах присутствовали другие женщины, никакой ревности не испытывала.

      Я спросила: «Вы пользовались одной иглой?»

      «ДА, – ответил он, – и у него есть ВИЧ, я знал об этом тоже»

      Я была в шоке от этой новости и в ужасе от такого поступка.

      «Просили передать, что тебе нужно приехать и сдать анализы»

      «Я не поеду», сказал он, – «я жил ничего не знал и буду дальше так жить».

      Больше мы не виделись, наши отношения продлились 4 года.

      1.3 Диссиденство.

      «Я ничего не знаю и не хочу знать», «Меня это не коснется», «Как жил, так и буду жить», «Нет никаго вича», «Надо просто поддерживать иммунитет и всё будет хорошо» – именно так говорят многие. Страх парализует человека, он ничего не хочет ни знать, ни слышать об этом.

      Такие мысли возникают «в начале нашего пути» и у диссидентов. На просторах интернет чего только не пишут эти люди: «ВИЧ-инфицированные живут в мифе и терапия – это иммуномодуляторы», «ВИЧ не существует», «то, что они пьют это витамины».

      Я бы одолжила самую «сладкую» схему этих витаминок, и провела бы экскурсию в хоспис, чтобы глаза открыть на реальность.

      Иммуномодуляторы