Второе Дыхание, или Как победить ВИЧ на планете. Екатерина Юрьевна Томашевская

один день я сказала: «отстань от меня, чего ты хочешь?»

      «Хочу дружить с тобой», – сказала она.

      «Я не хочу»

      «А я хочу», – повторила она

      Я продолжала её избегать и выражала своё недовольство от этой активной навязчивости. Но она не отступала. Я объясняла, что хочу быть одна, но она добилась моей дружбы. Мы были как сестры, теперь и она знала о моем диагнозе. Ели, пили из одной посуды, ночевали друг у друга, ходили на танцы, пели в караоке. Своим позитивом и высоким чувством юмора она наполняла мою жизнь. Эти люди любили и поддерживали меня.

      С работы мне пришлось уволиться, и не сказала бы, что это было по собственному желанию, вынудили обстоятельства: низкая заработная плата, потребительское отношение ко мне, как к сотруднику и, конечно же, пытка – раз в полгода на диспансеризацию, где анализ на ВИЧ обязательный. Я уклонялась от этих обследований, начались замечания, что будут наказывать в виде лишения премий и угрожали приказом о выговоре.

      Ах, да! У Вас наверняка появился вопрос, а как же меня вообще взяли в правоохранительные органы. Ведь там сдача теста на ВИЧ обязательна. Дело в том, что в конце 90х-начале 2000х не было строгих правил и предписаний, я могла сдать анализ на ВИЧ в любом медицинском заведении. В СПИД ЦЕНТРЕ мне легко выдали справку об отсутствии ВИЧ. Буквально, через год правила изменились, тест стали требовать из определенных медицинских учреждений и при предъявлении паспорта. На заметку, для смелых, если Вы получили ВИЧ-статус в процессе своей служебной деятельности в органах, и если Вы сможете это доказать, то получите хорошую денежную компенсацию.

      Вскоре я покинула любимую работу и устроилась на более оплачиваемую, где протекала вся моя жизнь, так я пыталась забыться о своем ВИЧе».

      Психологи.

      Не стоит обращаться к психологу, который не работает с ВИЧ-инфицированными, его растерянность и огромные глаза испугают тебя еще больше.

      В моей жизни, на начальной стадии, психолог был всего два раза, позже с психологами я контактировала не по своему желанию, а по требованию врачей, например, в стационаре или перед сменой терапии.

      Первый раз со мной общалась психолог, девушка приблизительно моего возраста, работала с детьми, к СЦ отношения не имела, дала мне тесты и ушла. Без комментариев.

      Второй психолог был в психиатрическом диспансере. Захожу в кабинет, сидит женщина средних лет, сальные волосы, небрежно собранные в пучок. Внешний вид был не очень приятный в целом. На стене висели иконы, на столе стояли иконы. Энергетика кабинета была мрачной, стены горчично-желтого цвета. Я окинула это всё взглядом и села.

      – Верите ли Вы в Бога? – начала она.

      Я в ступоре. Отвечаю: – Я не хотела бы говорить на эту тему, моя вера и отношение к Богу это личное и обсуждать я с Вами это не хочу.

      – Вот видите, говорит она, – проблема Ваша в том, что неправильно живете, такие заболевания просто так не даются. За Ваше поведение и образ жизни Вам и послали эту