Киндер-сюрприз от бывшей. Вера Ро

гаснет, и я быстро набираю сообщение на своем смартфоне:

      «Спишь?»

      «Только легла» – приходит тут же ответ.

      Я улыбаюсь, невольно представляя ее в данный момент.

      Ксюша не знает, но я часто любовался ей, пока она спала. Во сне ее лицо преображалось до невозможности. Нахмуренная складочка между бровей исчезала, капризно надутые губки расправлялись в красивую естественную форму, и весь образ становился словно светлее. В эти моменты она казалась мне такой нежной и ранимой, совершенно не похожей на саму себя.

      «Приятных снов» – отсылаю ей и только теперь отъезжаю от ее дома.

      Не знаю, как это назвать: быстро развивающейся паранойей, повышенной тревожностью… Один черт! Но мне важно знать, что она спокойно легла спать, без всяких происшествий.

      Уже дома, в кровати, я долго ворочаюсь, не в силах уснуть. Поэтому утреннее пробуждение дается мне с трудом.

      На работе все идет своим чередом, кроме раскалывающейся головы, которая не дает мне сосредоточиться на цифрах.

      – Ваш кофе, Данил Александрович, – плавно покачивая бедрами вплывает в кабинет Настя, мой секретарь.

      Она соблазнительно улыбается и наклоняется так, что простора для фантазии о содержимом ее декольте просто не остается.

      – Насть, давай сегодня без этого, голова трещит, – устало потираю виски.

      – Может, я могу помочь? Помассировать вам голову? – не сдается она, пройдясь по мне плотоядным взглядом.

      – Нет. А вот если добудешь мне обезболивающее, то буду очень благодарен.

      – М-м-м, – томно протягивает она и постукивает по подбородку изящным указательным пальчиком с кроваво-красным маникюром. – Насколько, Данил Александрович?

      – Настолько, что снова закрою глаза на твои неоднозначные намеки, – кидаю на нее строгий взгляд из-под бровей.

      Настя фыркает и резко разворачивается в сторону дверей.

      – Намеки, – передразнивает она меня, бурча себе под нос. – Да я прямым текстом уже говорю, – недовольно возмущается, скрываясь за дверью.

      Я устало откидываюсь на спинку стула. Головная боль, кажется, становится еще сильнее.

      Но в данной ситуации я виноват сам. Не надо было давать Насте лишнего повода так себя вести. Кто же знал, что этим закончится простая просьба подыграть мне несколько месяцев назад.

      – Ваше обезболивающее. – Настя кладет две таблетки на стол и рядом ставит стакан с водой. – Еще какие-то особые пожелания на сегодня будут? – спрашивает с недовольным выражением лица.

      – Нет. Спасибо, – дежурно благодарю.

      Настя уходит, а у меня перед глазами неожиданно всплывает образ Ксюши в тот момент, когда она застала меня с секретаршей на рабочем месте. Ее полные смятения и непонимания глаза. Обида, растерянность и боль. И если тогда весь ураган ее эмоций прошел мимо меня по касательной, лишь неприятно царапнув что-то в груди, то сейчас воспоминание об этом сносит волной оглушительного чувства вины.

      И пусть по большому счету Ксюша сама виновата, но мне становится архиважным реабилитироваться