Овощной Рейх, или Жан Бакля. Святозар Мракославский

же травма на всю жизнь! Как она потом будет смотреть на бананы, а?» – вопрошала мать той самой маленькой морковки. – «Маша очень хотела на ваше шоу, всё лето про него говорила! Мы требуем компенсацию!».

      Морковка Маша не совсем понимала слова про компенсацию и травму, но атака дрессировщика Бананасом произвела на неё сильное впечатление. Что касается жертвы бананов, то он погиб, шансов спастись после нанесённых ран и всех укусов не было.

      По новостям разнеслась грозная весть о смертоубийстве дрессировщика подопечными, репутация цирка была запятнана, и это происшествие будет расследоваться компетентными органами.

      – Контракт с «Банановой дивизией» заключать больше не имеет смысла. Это было хорошим решением, – помощник-редиска разбирал бумаги начальника на следующий день после инцидента.

      – Что? – не понял Чеслав.

      – Хорошее решение было – подождать с подписанием договора.

      – А… – вяло отреагировал богач.

      Что-то в нём поменялось, редис был уверен в этом.

      «Впервые вижу у него такой взгляд, только не знаю, как это описать».

      Да, что-то пока неуловимое в нём изменилось. Но что? Он… что-то чувствует?

      Этот вопрос всерьёз заинтересовал помощника – ведь кто знает, что теперь ему взбредёт в плод, и какова вероятность потерять тут работу.

      Скорее всего, это даже очевидно, на него повлияли увиденные ужасы.

      – Скажи, что делают с дрессированными фруктами, когда они кого-то убивают? – внезапно спросил Чеслав.

      – Что с ними делают? – повторил он вопрос, забивая его в поисковик. – Их усыпляют.

      – То есть вот что будет с ними всеми? – в голосе богача подчинённый услышал что-то вроде сожаления.

      – Скорее всего.

      ***

      – Как там курсовая, народ? – ехидно спросил Корнеплодов.

      – Продвигается, – ответил щавель Данил.

      – Очень хорошее и достаточно размытое определение, – улыбнулся преподаватель-батат. – Не надо думать, что если не прошло и месяца с начала учёбы, то можно отлынивать. Я ведь не позволю! А кто посмеет меня ослушаться, – он посмотрел на кабачка Егора, грустившего без телефона, – будет сурово наказан.

      Томат Коля прошептал луковице Насте:

      – Может он злой, потому что мелкий?

      – Вполне, – с опаской глядя на того ответила она.

      – Сегодня, – торжественно проговорил Корнеплодов, – мы приступаем к изучению фруктов. Надеюсь, все слышали про недавнюю трагедию в цирке. Это классический пример того, что бывает с теми, кто пытается подчинить себя Мать Природу.

      «О нет, только не Мать Природа! А как же наука?» – мнение огурца Олега о своём преподавателе упало, но он надеется, что она была упомянута ради красного словца, а не потому что Корнеплодов в неё верит.

      – Фрукты – опасные создания, дикие растения, желающие лишь есть, спать и размножаться. Как и некоторые из вас, замечу справедливости ради, – взгляд преподавателя снова пал на Егора.

      В свою очередь Кабачок не вслушивался особо в его слова и думал о своём.

      – Итак,