Сундук с секретом. Надежда Храмушина

сразу же подскочил и угрожающе загоготал, и тут же все его товарищи стали тревожно переговариваться между собой. Потом вожак воинственно выгнул длинную шею, распушил свои крылья и заковылял к нам с совсем не мирными намерениями.

      – Давайте-ка лучше вернёмся сюда, когда они домой уйдут. – Сказала Саша – Сначала сходим к кузнице. Боюсь я гусей. – Призналась она.

      Приободрённый нашей капитуляцией, гусь от нас не отставал, и мы даже ускорили шаг, сохраняя безопасную дистанцию между ним и нами. Он ещё долго сердито кричал нам вслед и хлопал крыльями.

      – Ольга Ивановна, возле этой лужи стоит затхлый запах, вы тоже почувствовали его?

      – Да. Пахнет болотом. – Кивнула я – Похоже, свистулька именно здесь и валялась. Но всё равно, давай ещё до кузницы пройдёмся.

      Старая кузница стояла на этой же улице, что и болото, только подальше, почти у самой кромки леса. Сруб у неё покосился, один угол ушёл в землю, крыша над ним сохранилась только с одной стороны, и на перекрытии были заросли травы и мелких кустов. Густые стебли крапивы заслоняли полностью вход в кузню, и нам пришлось сначала палками колотить по крапиве, чтобы пригнуть её, а потом ещё и топтать её, чтобы пройти к входу. Но, как бы мы не береглись, все руки у меня покрылись красными волдырями.

      – Интересно. – Саша остановилась – А как сюда Оксана с малышом прошли?

      – Так может крапива была ещё небольшая? – Предположила я.

      Саша огляделась. Потом показала на левый край кузницы:

      – Так вон ведь проход есть, надо было сначала нам обойти её, вот и тропинка от дороги.

      И правда, немного подальше того места, откуда мы зашли, к кузнице был более-менее удобный заход, проходящий возле самой её стены. Но мы уже мужественно протопали дорожку почти до самого входа, поэтому обходить кузницу не стали, а пригнули остатки крапивы палками.

      Я шагнула в тёмное помещение кузницы, и почувствовала стойкий запах горелого металла, ржавчины, сырых кирпичей. Внутри она мне показалась намного просторнее, чем можно было представить, глядя на сруб снаружи. Глинобитный горн возвышался тёмной громадой посреди разбросанного хлама, но все рычаги для раздутия огня были сгнившими, и валялись возле него на полу. Кузнечных мехов тоже нигде не было видно. Зато возле горна стояла массивная наковальня, на огромной деревянной подставке из цельного бревна. Бочки для воды тоже не было, видать её давно отсюда утащили.