Арамис. Зов Крови. Татьяна Черкасова

исчезли из некрополя. Их внутренности были вырваны, часть – съедена, а часть соединена друг с другом. Плоть Бонмал показалась Чуме наиболее вкусной, ибо при похоронах её тело обмазали ванильным лосьоном. С особым наслаждением она поедала сердце, кишечник и почки. Пальцы ждали своей очереди на кровавой миске вместе с отсечённой головой. От Голода не осталось ничего, кроме паховой области, зубов и кожи.

      – Ты особо не старался. Если так хотел позабавиться, мог бы позаботиться о том, чтобы мне ничего здесь не мешало. – Чума, жуя мясо и жадно облизываясь, указала на кость на краю кровавой тарелки.

      Война не среагировал – он специально не выбирал кости, чтобы вдоволь насладиться унижениями всадницы.

      Когда тарелка опустела, Война, взмахом руки, наколдовал графин с красной жидкостью, напоминавшую кровь. В этот раз Чума не стала отказываться – она быстро опустошила графин и с наслаждением посмотрела на свои кровавые руки. Ей было всласть всë, кроме невыбранных костей.

      – Тебя питает не страх и не отчаяние. Тебя питает твоё кровожадное безумие.

      – Я тебя ненавижу.

      Война рассмеялся. Ненависть подкрепляла его больше кровавых войн, распространившихся по всему земному шару. Стоило ноге Войны ступить на границу стран, как гражданских одолевало звериное желание присвоить себе территории и начать войну против соседей. Война уничтожил двенадцать огромных стран, в восемь раз сократил население планеты и продолжал делать это до тех пор, пока один метис вдруг не начал проявлять в себе силу.

      Сестра его «собственного пристанища».

      – Ты наказывал людей, как велел Единый, пока я искала того, кто откроет Книгу Жизни! Нам не нужно пять метисов, чтобы убрать имена всех нечестивых из Книги! Нужен только один… метис, который пробудит в себе звериную жестокость, равносильную моему безумию… нужен тот, кто особо уязвим и зол, когда кто-то посягает на него и близких… о, сколько ярости я увидела в этом метисе! Нет такой злости, такой ненависти к тому, кто убил его жалкого близкого! Это чудовище…

      Война спрыгнул к всаднице, взял свой меч и вонзил его ей прямо в лицо. Чума истошно закричала и засмеялась. Её забавили попытки Войны избавиться от всадницы. Вытащив меч, Война увидел на лезвии кусочки мяса, которые Чума не проглотила из-за неожиданности. Он вытер меч об лицо Чумы и сел на одно колено. Взяв сестру за подбородок, он вонзил в кожу длинные чёрные когти и улыбнулся, когда Чума начала кричать и умолять его перестать. Когда Война высасывал чьи-то силы, невозможно было остановиться. Войне было всласть видеть страдания и слышать истошные крики своих жертв. Когда горели жилые дома, а люди убивали друг друга, стоя на мёртвых телах своих собратьев, он наслаждался криками и стонами, наполненными ненавистью и страданием. Только Война мог оставлять жертв на протяжении нескольких часов живыми. Он видел, как все истекали кровью, видел, как кто-то отрубал кому-то головы и показывал, что это малое, что он может сделать. Война легко уничтожал только мелкие страны и не рисковал трогать большие государства.

      Особенно