Ким Филби. Неизвестная история супершпиона КГБ. Откровения близкого друга и коллеги по МИ-6. Тим Милн

работал в газете, которая при Джеффри Доусоне изо всех сил стремилась не испортить отношения с гитлеровской Германией. Я никогда не чувствовал, что репортажи Кима отражают его истинные ощущения, но отнюдь не находил это замечательным; у него, зажатого между Франко и Джеффри Доусоном, выбор был в общем-то невелик. А разве я порой не писал исступленно о тех вещах, к которым, по сути, не испытывал ни малейшего интереса? И все же я и некоторые из моих коллег при составлении рекламных листовок для Консервативной партии знали меру дозволенного. Иногда мне казалось, что Ким позволял себе несколько больше, чем ему нужно для представления националистов в выгодном для них свете. Но при этом я отдавал себе отчет, что здесь он не сам себе хозяин; и это конечно же было более чем верно…

      Судя по недавно опубликованным источникам, создается впечатление, что некоторые из коллег-журналистов, тоже работающих в Испании, считали Кима несколько выделяющимся на общем фоне: он был необычайно хорошо информирован, больше, чем другие, интересовался сведениями военного характера. Истину, по-видимому, не знал никто. И, судя по всему, никому в голову не приходило, что он мог тайно сообщать эти сведения, скажем, испанским республиканцам. Кое-кто из журналистов предположил, что он работает на британскую разведку. Сам Ким пишет, что «насколько помнит» – и я уверен, что так и есть, – его первый контакт с британскими секретными службами состоялся летом 1940 года. Но он признается, что и в Германии, и в Испании он уже это предчувствовал. Возможно, он рассчитывал на подобные контакты; это сделало бы его еще более интересным субъектом для русских. Мне он рассказывал, что как-то раз, путешествуя на юг через всю Испанию к Гибралтару, – вероятно, во время своей внештатной работы, – он обнаружил, что его маршрут все время совпадает с движением одного из подразделений испанских националистов. По прибытии в Гибралтар он сообщил об увиденном британским властям. Но если он надеялся таким образом привлечь внимание к себе Секретной службы, то, очевидно, эти попытки не имели какого-либо успеха.

      Хотя мы с ним в то время почти не виделись и редко переписывались, чтобы я мог быть в курсе всех его дел, их брак с Лиззи, скорее всего, на некоторое время распался до того, как он впервые уехал в Испанию в начале 1937 года. Возможно, определенную роль сыграло его решение уехать за границу (я уверен, что было бы большой ошибкой связывать каждое перемещение в его жизни с потребностями советской разведки). Считается, что после февраля 1937 года они с Лиззи никогда не жили под одной крышей, хотя после его возвращения в мае того же года (и, возможно, позже) они, без сомнения, жили вместе. Примерно в 1938 году она сняла себе квартиру в Париже, но иногда появлялась и в Лондоне. На самом деле некоторый подъем движения «срединной Европы» я связываю именно с периодом 1938–1939 годов, чем с каким-либо более ранним. В последний раз я видел их вместе в первые дни войны.

      Еще один, заключительный комментарий по поводу брака Кима и Лиззи. Предположение Скарлет