Тысяча лет за русским столом. Павел Павлович Сюткин

разнообразию рыбного стола. Но жизнь распорядилась по-своему. И средневековое изобилие рыбных блюд здесь обернулось весьма скудным присутствием местной рыбы в массовом рационе сегодня.

      Технологии обработки. Широкое распространение моченых и квашеных продуктов (капуста, яблоки, огурцы, разнообразные ягоды), а после начала массовой соледобычи в России в XVI веке – еще и соленых. Сóленные особым образом огурцы стали визитной карточкой суздальской кухни. Квашеная капуста такого качества, как здесь, почти не встречается нигде больше.

      Естественно, особого разговора заслуживает тема приготовления пищи в русской печи. Как и повсюду в Центральной России, в суздальском регионе печь проходит серьезную эволюцию.

      К XII веку практически на всей территории Древней Руси как в полуземлянках, так и в наземных жилищах утвердилась круглая глинобитная печь6. При этом она все еще оставалась беструбной. Позже за ней закрепится название «курная» – дым шел прямо в избу. Чтобы его выпустить, открывали дверь или волоковое оконце, обычно находившееся на фронтоне избы. «Не терпевши дымной горечи, тепла не видать»7, – эти слова Даниила Заточника (XIII век) точно передают ту атмосферу.

      К XIII веку на Руси появляется тип сложного трехчастного жилища: два сруба (клети), соединенные сенями. Эта планировка делала дома более гигиеничными, позволяла иметь чистые пространства в глубине помещения. Расположенные близ двери печи создавали тепловой барьер, и жилище лучше сохраняло тепло8.

      Однако курные печи остаются и присутствуют в массовом обиходе примерно до XVIII века (хотя нередко сохранялись и до начала XX века). В «Домострое» находим советы по должному содержанию печи: «А печи всегды посматривают, внутри и на печи, и по сторонам, и щели замазывают глиною, а под новым кирпичом поплатят, где выломалося, а на печи всегда было бы сметено, ино николи притчи от огня не страх и у всякой бы печи над челом был искреник глинян или железен и хоти низок потолок ино не страх от огня» (гл. 61). То есть нет никакой трубы, а над челом (устьем) печи – приспособление, чтобы искры не разлетались вместе с дымом.

      Иоганн Брамбах в своем «Отчете о поездке Ганзейского посольства из Любека в Москву и Новгород» в 1603 году писал: «…в жилой горнице устраивается большая печь, служащая для трех целей: чтобы нагревать жилье, печь хлеб и варить кушанье и, наконец, располагаться на ней с женой и детьми, на ночлег. Рядом с печью, немного повыше, устроены полати из досок, поддерживаемых шестами, куда они перебираются иногда с печи; но постелей у них не полагается, а спят прямо в одежде или закутавшись в разные лохмотья. В их избах совершенно темно, так как есть всего два-три отверстия, которые служат для выхода дыма, заменяют и окна»9.

      Время шло, происходила эволюция очага. Так, по мнению историков, уже к XVII веку «черные» печи в богатых домах встречались редко, большею частью – в подклетах и «людских» избах10.

6

Раппопорт П. А. Древнерусское жилище // САИ. Е-1, 1875. Вып. 32. С. 150.

7

Даниила Заточника моление к своему князю Ярославу Всеволодовичу // Горожанский Я. Памятники древней письменности в русском переводе. М., 1886. С. 86.

8

Попов И. О. Княжеские резиденции домонгольской Руси (генезис и классификация). На правах рукописи. СПб., 1998. С. 43.

9

Поездка Ганзейского посольства в Москву (1603 г.) // Сборник материалов по русской истории начала XVII века. СПб., 1896. С. 21.

10

Рабинович М. Г. Очерки материальной культуры русского феодального города. М., 1988.