Метафизика опыта. Книга IV. Исцеляющая Вселенная. Шедворт Ходжсон

волевые акты должны оцениваться по их сущности как акты сознательного существа, без привнесения в качестве стандарта какой-либо определенной заранее продуманной цели или задачи, по тенденции к достижению которой они должны оцениваться как хорошие или плохие акты, то из этого следует, что их отношение к остальной природе, характеру и тенденциям сознательного существа, которое их совершает и оценивает, представляет собой единственные факты о них, которые подлежат этому практическому и самосознательному суждению. Только факты, принадлежащие к этому отношению и составляющие его, являются фактами, которые это суждение принимает во внимание, представляя и характеризуя их, или фактами, удовлетворяющими его желание знать о них истину. Все остальные не имеют отношения к суждению. А поскольку суждение само по себе практическое, то есть руководствуется в конечном счете общей целью лучшего руководства волениями в будущем, единственные факты, которые оно принимает во внимание в указанном отношении, – это факты, показывающие, какое влияние будут иметь оцениваемые воления на природу, характер и наклонности агента, в который они включены или должны быть включены.

      Таким образом, наш вывод можно сформулировать следующим образом. Как перспективные акты, воления могут оцениваться только по их ожидаемым последствиям. Но поскольку последствия, на которые они должны быть направлены, не известны заранее по какому-либо определенному заранее задуманному концу или цели, а воления, выбирая между желаниями и принимая их, делают шаги вперед в еще полностью неопределенное будущее, которое они сами создают, из этого следует, что ожидаемые последствия, по которым их следует оценивать, могут быть только их влиянием на характер агента, к которому они принадлежат и который движется вперед в будущее вместе с ними; то есть по их отношению ко всему его характеру, каким он должен стать, отчасти вследствие того, чем они являются и способствуют тому, чтобы сделать его таковым. Поэтому воления, когда они оцениваются практически, оцениваются по ожидаемой гармонии или разладу, которые они стремятся произвести в характере агента. Или, другими словами, ожидаемая гармония между оцениваемыми волениями и будущим характером агента является критерием суждений Совести, выносимых по поводу этих волений как хороших или плохих поступков; и в результате этого критерия и суждений, основанных на нем, постоянная и постоянно развивающаяся гармония характера агента становится целью, или в мыслях устанавливается как цель, к которой должны стремиться все воления. В порядке познания цель устанавливается вследствие критерия, а не критерий вследствие цели. В реальном поведении каждое действие всегда соответствует критерию, который делает его правильным.2

      Это соотношение между целью и критерием в контексте познания имеет исключительное значение, поскольку открывает бесконечную перспективу перед

2

Я думаю, что, должно быть, именно от того, что я потерял из виду волевые действия как единственный непосредственный объект совести, я пришел к тому, чтобы написать, как я писал в 1870 году: «Конец делает правильным все, что правильно, даже сам Критерий». (Теория практики, кн. II, гл. II, §80, параграф 2). Только в качестве реального условия можно сказать, что Цель делает Критерий правильным; и даже тогда, только в том случае, если мы можем представить ее и как Цель человеческих действий, и как реальность, существующую от вечности и до вечности. Вопрос об установлении цели человеческого действия, то есть того, в чем оно, как известно, состоит, должен быть отделен от дальнейшего вопроса о том, какое отношение (если предположить, что оно установлено) оно имеет к Вечной и Божественной Силе. Именно цели, мотивы и причины, как положительно известные нам, и их приоритеты между собой в порядке познания (хотя и не без ссылки на их ближайшие реальные условия), интересуют нас, когда мы закладываем основы этики путем анализа опыта. Теперь без критерия правильности действий знание о правильности Концов так же невозможно, как и знание о правильности самих действий.