Метафизика опыта. Книга III. Анализ сознательных действий. Шедворт Ходжсон

образ становится практически неразрывным и привычным, он уже не требует акта внимания, чтобы его обнаружить или вспомнить. Его структура, место и время возникновения в сознании отныне обеспечиваются механизмом простой спонтанной реинтеграции. То, что раньше было волевым, теперь стало спонтанным, и поток сознания обогащается за счет приобретения постоянного содержания в результате опыта.

      Мы видим также, что различие между спонтанным и волевым способами реинтеграции является исчерпывающим. Каждый рединтеграт является либо одним, либо другим, либо, если его длина или сложность значительны, содержит оба, не содержа ни того, ни другого. И это относится к рединтеграции во всей ее истории, как в расе, так и в индивидуумах, включая даже начало целого, которое, как мы видели, состоит только из спонтанных рединтеграций. Другими словами, это различие применимо к каждой последовательной стадии эволюции, от самой простой и ранней до самой поздней и сложной. Весь поток реинтеграции состоит, так сказать, из двух течений, сливающихся и переплетающихся друг с другом, – спонтанного и волевого. Спонтанный – это продолжение и развитие чувственных стимулов в органах рединтеграции, а волевой – реакция этих органов на эти процессы продолжения и развития. Первые берут свое начало в чувственных впечатлениях, вторые – в определенных реакциях организма.

      Следует заметить, что при анализе реинтеграции я использовал термин «волевой» вместо более привычного «добровольный». Я делаю это потому, что он лучше всего выражает отличительный характер, который я хочу выявить, – его происхождение из волевых актов. Это более ограниченный термин из двух. Термин добровольный применяется к поездам редеинтеграции или действия, которые как целое инициируются или управляются волей, но не состоят исключительно из волевых актов. Волевой применяется только к элементу воления, который они содержат. Переходя теперь к другому различию, которое зависит от этого, как мы только что видели, – я имею в виду различие между представлениями первичных восприятий и представлениями отдаленных объектов или любого сложного объекта, воспринимаемого как реальный, – мы видим, что здесь дело обстоит несколько иначе. Представления последнего рода, будучи однажды введены посредством волевого действия в объективную мысль, имеют тенденцию становиться постоянными чертами ее механизма; становясь таковыми, они отмечают определенные и последовательные стадии в ее историческом развитии. Таким образом, восприятие реального внешнего мира, того, что мы назвали реальными условиями, среди которых собственное тело воспринимающего субъекта является его центральной и постоянной реальностью, отмечено как эпоха первостепенной важности в эволюции опыта, на каком бы этапе опыта человечества или отдельных людей мы ни предполагали, что восприятие было приобретено. Восприятие, обретенное однажды, никогда