Былины. Эпосы, легенды и сказания

же тут Алёшенька Левонтьевич,

      Во дру´гиих Добрыня сын Никитинич.

      Испроговорит Владимир стольне-киевской:

      «Вы русские могучие богатыри,

      Ай же ты Алёшенька Левонтьевич!

      Мошь ли ты достать у нас Забаву дочь Потятичну

      Из тое было пещеры из змеиною?»

      Испроговорит Алёшенька Левонтьевич:

      «Ах ты солнышко Владимир стольне-киевской!

      Я слыхал было на сём свети,

      Я слыхал же от Добрынюшки Никитича, —

      Добрынюшка змеи´ было крестовый брат.

      Отдаст же тут змея проклятая

      Мо´лоду Добрынюшке Никитичу

      Без бою, без драки, кроволития

      Тут же нунь Забаву дочь Потятичну».

      Испроговорит Владимир стольне-киевской:

      «Ах ты душенька Добрыня сын Никитинич!

      Ты достань-ка нунь Забаву дочь Потятичну

      Да из той было пещерушки змеиною.

      Не достанешь ты Забавы дочь Потятичной, —

      Прикажу теби, Добрыня, голову´ рубить».

      Повесил тут Добрыня буйну голову,

      Утопил же очи ясные

      А во тот ли во кирпичен мост,

      Ничего ему Добрыня не ответствует,

      Ставает тут Добрыня на резвы ноги,

      Отдаёт ему великое почтениё

      Ему нунь за весело пированиё.

      И пошёл же ко родители ко матушки,

      И к честной вдовы Офимьи Олександровной.

      Тут стретает его да родитель матушка,

      Сама же тут Добрыне испроговорит:

      «Что же ты, рожоное, не весело,

      Буйну голову, рожоное, повесило?

      Ах ты молодой Добрыня сын Никитинич!

      Али ествы ты были не по´ уму,

      Али питьица ты были не по разуму?

      Аль дурак тот над тобою надсмеялся ли,

      Али пьяница ли там тебя прио´бозвал?

      Али чарою тебя да там прио´бнесли?»

      Говорил же тут Добрыня сын Никитинич,

      Говорил же он родители тут матушки,

      А честной вдовы Офимьи Олександровной:

      «Ай честна вдова Офимья Олександровна!

      Ествы ты же были мне-ка по уму,

      А и питьица ты были мне по разуму,

      Чарою меня там не приобнесли,

      А дурак тот надо мною не смеялся же,

      А и пьяница меня да не приобозвал:

      А накинул на нас службу да великую

      Солнышко Владимир стольне-киевской, —

      А достать было Забаву дочь Потятичну

      А из той было пещеры из змеиною.

      А нунь нету у Добрыни коня доброго,

      А нунь нету у Добрыни копья вострого,

      Не с чем мни поехати на гору Сорочинскую,

      К той было змеи нынь ко проклятою».

      Говорила тут родитель ему матушка,

      А честна вдова Офимья Олександровна:

      «А рожоное моё ты нынь же дитятко,

      Молодой Добрынюшко Никитинич!

      Богу ты молись да спать ложись,

      Буде утро мудро мудренее буде вечера —

      День у нас же буде там прибыточён.

      Ты поди-ка на конюшню на стоялую,

      Ты бери коня с конюшенки стоялыя, —

      Батюшков же конь стоит, да дедушков,

      А стоит бурко пятнадцать лет,

      По