Баронесса ринга. Минерва Спенсер

ответил на ее доброжелательное приветствие наглой ухмылкой, и Сент-Джон сразу рассвирепел. Зато Марианна, похоже, скорее развеселилась, чем оскорбилась.

      Парень обернулся к Джеку и произнес скрипучим гнусавым голосом:

      – Слышь, ты, она до моего веса-то не дотягивает. А че, если я ее покалечу?

      Оскорбительно-пренебрежительным взглядом он окинул гибкую полураздетую фигуру Марианны.

      Парень, безусловно, прав: и веса в нем минимум на стоун больше, и ростом он дюйма на два выше. Может, тренер слегка не в ладах с мозгами, если ставит женщину против мужчины, пусть и столь юного, недоумевал Сент-Джон.

      – Ты лучше о себе беспокойся, Томми, – посоветовал Джек парню, иронично взглянув на него. – Тебе нужно размяться?

      Томми нагло усмехнулся, и его глаза-бусинки презрительно скользнули по Марианне.

      – Не, думаю, со мной и так все неплохо.

      Стонтон невольно сжал кулаки. Ну надо же – такое возмутительное неуважение! Он понятия не имел, почему так оскорбился за Марианну Симпсон, ведь она-то определенно не обращала внимания на поведение парня.

      – Ну что ж, ладно. – Джек коротко кивнул. – Раздевайся, и я сперва забинтую тебе руки, а потом наденем перчатки.

      – Чего? – воскликнул Томми, остановившись на полушаге. – Ты че, хочешь, чтобы я надел перчатки?

      Челюсть Джека зловеще окаменела.

      – Я тебе уже говорил. Хочешь денег – наденешь перчатки. А сейчас или заткни свою глотку, или убирайся отсюда к черту.

      Томми поднял обе руки в успокаивающем жесте, на его лице отразился страх.

      – Да ладно, ладно, давай.

      Марианна повернулась к соглядатаю спиной и подставила Джеку руки, чтобы он завязал ей боксерские перчатки. Округлые выпуклости хорошо развитых ягодиц при каждом движении прижимались к тонкому муслину сорочки. Подштанники и сорочка скрывали ее бедра, но толстые шерстяные чулки не могли скрыть икры, мускулистые, красивой формы. И опять черты, которые в обычной ситуации показались бы ему мужеподобными и непривлекательными, скрашивались наличием изящных лодыжек.

      Он нахмурился, вновь ощутив нежелательную реакцию тела, и перевел взгляд на ее плечи, пока Джек завязывал перчатку.

      Отношение Стонтона к боксу, как и ко многому другому, менялось по мере взросления. В юности он наслаждался кровавыми поединками, когда дрались голыми руками, теперь же считал подобные зрелища отталкивающими и варварскими как для мужчин, так и для женщин.

      За боксерскими поединками было бы интересно наблюдать, если бы не увечья, которые наносили друг другу соперники. И даже в перчатках этот спорт был жестоким, о чем живо повествовали синяки на теле Марианны. Как Фарнем мог так поступить с членом собственной семьи – да с любой племянницей, если уж на то пошло, – Сент-Джон понять не мог.

      «Умерь свой крестоносный дух, старина! Чем занимается эта особа, тебя не касается», – пронеслось у него в голове.

      Верно, не касается. Но в мире герцога Стонтона джентльмены оберегают женщин,