Спящий ангел. Валерия Валериевна Лисичко

вчувствоваться, сосредоточилась, медленно вдохнула.

      Душераздирающий, произрастающий изнутри крик разошёлся мощным всплеском и стал угасать. Еве казалось, что его источник почти растворился. И нечто умирающее уже впадает в предсмертное забытьё.

      Горькое чувство несправедливости.

      Ева обернулась вокруг себя.

      Никого.

      Площадка-корабль. Прозрачные рукава винтовых горок. Качели. Песочница.

      И тут её осенило. От странной мысли стало страшно и холодно. Испарина прошибла девушку. Но вслух она сказала только одно слово:

      – Да.

      Время замерло. Растянулось.

      Последнее, что слышит Ева в залитом свете пространстве, – тревожный и отдалённый гул колоколов.

      Яркий свет заполняет детскую площадку. Еве кажется, что она взрывается от переполняющего слепящего света. Её обжигает холодом изнутри.

      Скорая приедет только через час.

      Стёпа узнает её.

      – Ева, – скажет он без удивления. И примется за оказание первой помощи.

      – Ух ты! Снова эта! Ну девка-то бедовая, – запоёт фельдшер удивлённо, как свидетель страшного чуда. Как ребёнок, увидевшей фокус с птичкой в схлопывающейся клетке, которая вылетает из рукава.

      Стёпа посмотрит жёстче. Холоднее, как человек, ищущий у того же фокусника место, где тот припрячет мёртвую птаху в то время, как все смотрят на её живого двойника.

      ГЛАВА 10 | НЕКТАР И БАБОЧКА

      Как белый лист чиста, разверзнуты уста

      Внимай же и вкуси, о, несвятая дама

      Священных смузи, amen.

      Шнур Ленинград i_$uss

      – Ты важна. Ты можешь изменить рождающийся мир. Я покажу тебе. Давно хочу тебя познакомить. Не всё же деньги и мужики, – крутились в голове Элли слова Марго.

      Подруга вела её переулками. Золотые цепочки побрякивали на Элли из-за быстрого шага. И новая модель босоножек на пухлой платформе клацкала узкими арками серебристых подков по асфальту. И, когда Марго стала спускаться по старым, местами отбитым ступеням в подвал многоквартирного кирпичного дома, Элли слегка помедлила, давая себе возможность разглядеть здание. Грязь сажей впиталась в кирпичи. Небольшой кованый козырёк над ступенями немного покосился и местами поржавел.

      Ступени. Дверь. Стены, окрашенные водоэмульсионкой, с разводами от неумелых кистей.

      У привыкшей к показной роскоши, виллам, яхтам и дизайнерским квартирам девушки подобная картина могла вызвать отвращение.

      – В какой клоповник ты меня привела?! – могла бы возмутиться Элли.

      В конце концов, она столько работала не ради того, чтобы тратить минуты своей жизни на нищебродство.

      Но Элли – открытая душа. И преображённый подвал навеял ей приятное ощущение забытого детства. Когда строишь домики на дереве, собираешься с чипсами в парковой беседке и пережидаешь с друзьями дождь на обшарпанной автобусной остановке.

      Нет, старый ремонт её не смущал. Скорее, вызывал