Рихард Феникс. Том 1. Книга 1. Горы. Татьяна Клявина

то ведь жалко животину.

      – То есть вы их не убивали ночью? – с каким-то облегчением уточнил Рихард.

      – Феникс с тобой, птенчик, нет, конечно! Это же священные животные наших дальних родичей. Как они не трогают птиц, так и мы – волков, – Райка смотрела с негодованием, но отчего-то Рихарду казалось, что дай её только волю, она бы всех покрошила в суп.

      – А где его держат?

      – Да где обычно: в Каменном углу, куда всех сажают на исправление. А ты не видел? Сходи посмотри.

      Рихард перегнулся через перила террасы – сухое дерево, разогретое на солнце, чуть скрипнуло под пальцами. Пахнуло смолой, сладковато-пыльными весенними первоцветами и молодой хвоей. Отсюда не было видно, но в памяти возникло место, куда мальчик раньше иногда ходил с дядей. Невысокие ёлочки обступали узкую тропку, что отделялась от дороги к Дому Матерей, и, поворачивая за высоким уступом, упиралась в природой сотворённый угол между двух скал. Там Фениксы оборудовали что-то вроде камер заключения, но так их никто не называл, считая это слишком грубым, человеческим. По идее, туда поместили и Гарга. Рихард почувствовал страх, смешанный с любопытством: никогда ещё в Каменном углу не доводилось видеть соплеменника, да и вообще хоть кого-то, кроме забежавшей поиграть детворы.

      – Что, интересно? – раздалось над ухом и аромат крепкого фруктового табака защекотал ноздри.

      Мальчик чихнул и повернулся к Райке. Она стояла почти вплотную.

      – Наверное. Только, думаю, надо поесть перед тем, как пойти посмотреть, – осторожно ответил он и втянул голову в плечи, вспомнив, что по слухам женщина иногда выкручивала уши нерадивым ученикам. Мальчик скользнул в сторону, к столу, стоящему возле колонны, будто хотел спрятаться за ней, чтобы не нарваться на взбучку, чувствуя между лопаток цепкий взгляд.

      Райка молча прошла мимо, сняла с полотенца тарелку, вытерла другим, поставила на стол. Отодвинула заслонку печи, достала, не боясь обжечься, подкопчённую железную кастрюлю. Дно её скрежетнуло по бортику столешницы, и женщина, поморщившись, обернулась к ряду черпаков, шумовок и хваталок, висящих на длинной доске. Было не принято спрашивать, что приготовили: все ели то, что давали. Но Рихард пообещал себе: «Если там суп, уйду сразу! Вот буду ходить голодным и всё тут! Суп – это ведь для детей, а я уже взрослый, раз прошёл инициацию! Вот так!». Но Райка широкими деревянными щипцами выудила несколько маленьких пирожков, пару отварных картофелин и запечённое в капустном листе яйцо.

      – Питайся, птенчик, набирайся сил, – глядя поверх головы мальчика, произнесла она.

      Полная тарелка опустилась на стол, рядом – кружка с чуть тёплым морсом из зимних ягод. Он переливался багрянцем – это что-то напомнило мальчику, зыбкое, неуловимое, пугающее и интересное одновременно, но вот что именно осталось загадкой. Рихард поёрзал на стуле, с силой потёр лоб и принялся за еду, отбросив лишние мысли. Райка села на перила террасы, отхлёбывая из глиняной чашки, повернувшись в сторону тропы к Каменному углу.

      – Можно вопрос?

      – А