Шанс на жизнь. Мария Николаева

разорванными белыми облачками. Неужели это не сон, неужели я не проснусь?

      Рашель взяла мою руку.

      – Родная, папа придет вечером, и вы увидитесь, – Рашель явно приняла мое молчание за показное недовольство.

      Я отодвинула руку.

      – Хорошо, я все равно хотела бы отдохнуть, как только мы приедем домой.

      – Да-да, – Рашель вздохнула, явно расстроенная. – Отдыхай.

      Я с облегчением закрыла глаза. Мне необходимо подумать, как поступить дальше, как вырваться из этой семьи и добраться до мужа и дочери? Просто сбежать? Но у меня ни денег, ни документов. Я в теле несовершеннолетней и чтобы пересечь границу, пусть даже и такую номинальную, как американо-канадская, мне понадобятся документы и разрешение родителей. А они меня не отпустят. Сейчас точно.

      – Вот мы и дома! – Рашель повернулась ко мне, явно ожидая, что я захочу поскорее увидеть родные стены.

      Я посмотрела в окно. Вдалеке среди деревьев виднелся дом необыкновенной красоты. Кипенно-белый, похожий на увеличенную копию очаровательных поместий северной Италии, он утопал в зелени сада, через который мы сейчас и проезжали.

      – Питер, остановите здесь, мы пройдемся, – Рашель обратилась к шоферу и затем повернулась ко мне. – Ты в силах дойти до дома?

      Я взглянула на дорожку, усыпанную белым камнем, и кивнула.

      – Отлично, – Рашель повеселела.

      Шофер помог мне выйти из машины, а Рашель взяла меня под руку. Прикосновение ее ледяной ладони было неприятным, но я не стала возражать, а просто пошла рядом.

      Дорожка извивалась между крупными деревьями с массивными стволами и широкой зеленой кроной, рядом с которыми росли низенькие кустики и неимоверное количество цветов: красные, белые, желтые и нежно-сиреневые они раскрашивали сад, не давая глазам заскучать. В тени деревьев не было жарко, но запах растений был настолько интенсивным, что накатила дурнота, и я обрадовалась, когда тропинка закончилась у небольшой заасфальтированной круглой площадки с зеленым островком, усаженным цветами, посередине. На площадке уже стоял припаркованный автомобиль, и Питер все еще сидел в нем, ожидая дальнейших распоряжений. Дорожка, идущая от площадки к дому, была вымощена розовым мрамором и заканчивалась лестницей всего на три ступени, ведущей, однако, не вверх, а вниз. По бокам лестницы начинался мраморный же бордюр с подсветкой, изначально невысокий, но переходящий в стену примерно метр высотой. Дорожка, обрамленная теперь уже мраморной стеной, немного расширялась и заканчивалась у самого дома мраморной площадкой.

      Часть центрального входа немного выдвигалась вперед и издалека выглядела небольшой башенкой, а над массивной темно-коричневой входной дверью висел большой фонарь, имитирующий старинную газовую лампу. Чуть позади от центрального входа начинались колонны, поддерживающие на себе два балкона, по одному с каждой стороны. Внизу, в тени нависающих сверху балконов, также с обеих сторон располагались небольшие столики с креслами по бокам. Удивительно,