Выносящая приговор. Альбина Александровна Ярулина

обо мне, скажи: нет меня. Поняла? – она вновь кивнула и вышла за дверь.

      Какую бы сильную неприязнь я не испытывала к доставленной посылке, любопытство оказалось намного сильнее и опытнее неприязни, с легкостью управляя живущим во мне маленьким несмышленышем. Навалившись на стол всем торсом, я с трудом дотянулась до пакета, а затем с таким же трудом – до ножниц. Срезав самый его край, я извлекла черную малюсенькую флешку и покрутила ее в пальцах, рассматривая. Изначально возникло желание пораскинуть мозгами, пофантазировать и выдвинуть несколько версий и предположений: кто и для чего прислал мне ее, но больная голова оказалась категорически против того, чтобы я что-либо раскидывала ее зараженными страшной хворью мозгами. К тому же любопытство оказалось не только сильнее неприязни, но и сильнее меня. Пришлось уступить.

      Откинутая крышка ноутбука. Мигание светодиодов. Суровый взгляд Президента и требование ввести пароль. Втиснувшаяся в текстовое поле шестибуквенная фамилия главы одной из губернии – и наконец голубоглазый хулиган смотрел на меня с монитора, улыбаясь. По привычке прочитав цитату из любимой поэмы, изображенную слева от поэта, я сунула флешку в разъем и стала клацать мышкой. На экране появился небольшой плеер и, продемонстрировав название и номер своей версии, стал проигрывать видеозапись. Мои глаза округлились от созерцаемого, а я перестала дышать, глядя на знакомый двор. Спустя несколько секунд я увидела: и свою хищную алую нечисть, юркнувшую в карман напротив дома номер двадцать пять на улице Вишневой, и странного мужика с лохматой овчаркой, и себя, озирающуюся по сторонам. Ужас застыл в моих глазах, который можно было рассмотреть на фоне темного видео с камеры наружного наблюдения. Зубы больно прикусили кожу нижней губы, а дрожащие руки вцепились в подлокотники кресла. «Черт», – неожиданно вспомнила я маленькое рогатое существо со свиным рыльцем в пушку, которое потешалось надо мной, ухохатываясь и хватаясь за лохматое пузо. Эта рогатая мелочь семенила ногами, противно цокая копытцами в моей больной голове. Разжав пальцы, я отпустила подлокотники и с силой сдавила ладонями виски, дабы это веселое повизгивание не доставляло столько дискомфорта. Мое купе недолго скучало в одиночестве. Всего несколько минут – и я, загрузившись в салон, покинула территорию дома Дмитрия.

      В страхе я схватилась за флешку и, выдернув ее из разъема, судорожно сунула назад в конверт. Скользнув взглядом по предметам интерьера, я подскочила с кресла и, оказавшись у высокого книжного шкафа, распахнула стеклянные дверки. Времени искать какое-то особое место для схрона не было, поэтому я закинула конверт за книжный ряд, где-то между книгами Федора Михайловича: «Идиот» и «Преступление и наказание». Словно заметая следы противоправного деяния, я закрыла шкаф и плюхнулась в кресло. И как только это произошло, входная дверь распахнулась. Стараясь не совершать лишних судорожных движений, способных выдать сильное душевное волнение, я замерла. В кабинет вошла Ольга с красной кружкой и блистером таблеток