Каменка. Олия Акими

и я с особой осторожностью переступала по полу. Мой взгляд наткнулся на лежащее детское платье, залитое багровой краской, рядом валялись и другая одежда – она тоже была в багровой краске. Я осмотрела стены и пол – они были серого цвета, ни единого намека на что-то багровое. Удивительно. На столе лежала фотография, я взяла ее в руки и стряхнула с нее пыль. Она была черно-белой. На изображении были трое – мужчина, женщина и девочка лет пяти. Все они сидели на лавочке перед домиком. Я смутно узнала в нем теперешнюю ветхую постройку. У всех троих были серьезные лица, девочка выглядела необычайно грустно. Больно смотреть в детские глаза, полные печали – подумала я. Фотография была холодной – я не чувствовала и намека на тепло, энергетики никакой. «Они все покойники» – опять подумала я.

      Сосредоточившись на глазах девочки, я медленно начала сканирование. В комнате погас последний огонек, большой яркой вспышкой она предстала передо мной. Такая же грустная, в том же сером, великоватом для ее небольшого росто пальтишке, ее голова была обмотана черной шалью.

      Она так много хотела мне рассказать, но ее губы не двигались.

      «Уходи» – проговорила она своим детским голоском. «Уходи, пока папа не пришел». По интонации я поняла. Что она побаивается своего отца.

      «Не бойся, – прошептала я, – папы здесь не будет долго».

      «Нет, – закачала она своей головкой, – он знает, что ты пришла. Он очень злится». Девочка продолжала неподвижно стоять еще какое-то время, а затем резко вздрогнула и помчалась к столу – одним движением запрыгнув под него. Она забилась в угол.

      «Уходи, – шепотом произнесла она, – он уже здесь».

      Мне захотелось успокоить ее, но я не нашла нужных слов. Вместо этого я приблизилась к столу и хотела подать ей руку. Девочка замерла в оцепенении. Длинные рукава ее пальто болтались на полу, скрывая маленькие ручки.

      «Не бойся, я не сделаю тебе ничего плохого», – я посмотрела в ее глаза и постаралось сказать это как можно более убедительно. Она отрицательно замотала головой и в тот момент я услышала скрип прогнивших половиц, прогибающихся под чьим-то весом. Он исходил из дальней комнаты. Там, где я еще не была. Девочка закрыла лицо руками и вся сжалась, дрожа от страха.

      Я обернулась, но ничего не заметила. Что-то внутри меня подсказывало, что в комнате кроме нас двоих был еще кто-то.

      Скрип послышался недалеко от меня, а затем ушел в сторону кровати. Сетка под матрацом прогнулась, как будто туда кто-то на нее приземлился.

      «Аха-ха-ха!» – Послышался громкий, резкий неприятный мужской смех. Сквозь темноту я наконец увидела его лицо. То же самое, что и на фотографии. Длинные, запутанные слипшиеся волосы, густая растительность на лице и дикие глаза. Он сидел на кровати в разорванной грязной рубахе и длинных кальсонах. Он держал топор, рукава по локоть были в крови. «Кровь!» – Прозвучало в моей голове – «Это не багровая краска – это кровь!».

      Перед глазами замелькали пузыри – крики боли и ужаса воцарились