Ропот бездны. Лео Витман

В руках она держала поднос с подношениями – кувшином вина и засахаренными фруктами.

      Братья склонили головы, когда мать приблизилась к ним. Ишари выждала не меньше минуты, прежде чем позволила им выпрямиться:

      – Поднимите головы.

      Полные губы Ишари едва заметно скривились. Она и Энки разделяли множество черт – от формы носа до цвета янтарных глаз, – но больше их ничего не связывало. Рука жрицы взметнулась со скоростью нападающей гадюки: Ишари схватила Зуэна за подбородок. Острые когтеобразные украшения, венчавшие пальцы матери, впились в его щеку.

      – У тебя есть долг перед семьей, Зуэн. И он не в том, чтобы стоять и вести беседы с посторонними.

      – Прошу простить меня, досточтимая мать.

      – Идем.

      Энки с улыбкой поклонился уходящим. Ни мать, ни брат не обернулись.

      Полная достоинства Ишари приблизилась к жаровням. Трижды поклонившись, она скормила языкам пламени фрукты, потом вылила вино из кувшина. Зуэн, оказавшийся на шаг позади матери, принял из ее рук пустой поднос.

      Энки вздохнул и направился к выходу из храма. Больше ему тут делать было нечего.

      У арочного входа его поджидал невысокий пухленький паренек, уплетавший за обе щеки фрукты для подношений. Энки в который раз удивился тому, как Арате удается избегать гнева семьи, учитывая его пренебрежительное отношение к Великим и всем традициям.

      – Не повезло? – спросил Арата.

      – Сегодня постигла неудача, но завтра все будет по-другому.

      Арата закатил глаза и засунул в рот кусочек засахаренного персика.

      – Говорил же не приходить! Могли бы сейчас лежать на подушках где-нибудь в тенечке. Я упоминал, что слуги приготовили для меня ягодный пирог?

      – Звучит заманчиво. Жаль, что не удастся его отведать. Твои почтенные родители вряд ли впустят меня.

      – Давай хотя бы отсюда уберемся. Я дышать не могу.

      Энки согласился и по ступенькам сошел в узкий и неглубокий бассейн, наполненный ароматной голубоватой водой. Она приятно охладила ступни, и Энки в который раз убедился, что обряд омовения нравится ему куда больше в знойную летнюю пору. Зимой, когда лили дожди, он порой тайком перепрыгивал через бассейны, располагавшиеся перед каждым входом в храм или дворец. Однажды в детстве он две недели не проходил омовения, и с его лодыжек почти исчез синеватый цвет, выдавая проступок. Когда наставник заметил это, личная служанка Энки была наказана. Она получила пятьдесят ударов плетьми. С тех пор Энки следил, чтобы краска не стиралась с ног.

      – Ты что-то задумал, – сказал Арата, когда они выбрались из мелкого бассейна и, оставляя мокрые следы на полу, побрели к выходу.

      – С чего ты взял?

      – Я знаю тебя одиннадцать лет, Энки, и научился понимать, когда ты собираешься внести каплю хаоса в мои безоблачные деньки.

      – Я не зову тебя с собой, – улыбнулся Энки. – Но ты пропустишь кое-что интересное, если не пойдешь.

      – Интересное! – фыркнул Арата. – И почему бы нам просто не насладиться сладостями в тенечке?

      – Это