О команде Сталина. Годы опасной жизни в советской политике. Шейла Фицпатрик

он также отмечал его силу, мужество и стойкость характера, несмотря на определенную «грубость», но в то время, с точки зрения Троцкого, вся команда Сталина была неотесанной[59].

      Армянин Анастас Микоян был самым младшим из трех друзей (два других были Орджоникидзе и Сергей Киров), приехавших с Кавказа в 1926 году, чтобы присоединиться к сталинской команде в центре. Как и Сталин, Микоян был исключен из семинарии, только он был на семнадцать лет моложе. Микоян известен как единственный выживший из 26 легендарных бакинских комиссаров, по-видимому, казненных британцами во время Гражданской войны. Представительный и общительный молодой человек, он подружился с Куйбышевым в Туркестане в Гражданскую войну, а несколько лет спустя сблизился с Ворошиловым и Орджоникидзе, когда они оба присматривали за его молодой женой Ашхен и их новорожденным ребенком во время его вынужденного отсутствия по партийным делам. Со Сталиным Микоян был в дружеских отношениях (и на «ты») с 1923 года. Юный Микоян представлял собой блестящего революционера, одетого, как это было принято в те годы, в полувоенном стиле: высокие сапоги, полевая куртка с поясом и фуражка. После пребывания на Волге в начале 1920-x годов, проявив себя как сторонник фракции Ленина, он вернулся на юг, работал партийным секретарем в Ростове-на-Дону, а затем в 1926 году был вызван в Москву, чтобы возглавить Наркомат торговли. Микоян не хотел этого назначения, несмотря на то что был кандидатом в члены Политбюро, потому что ему нравился юг и он хотел заниматься партийной работой, а торговлю считал буржуазным занятием. Но он настолько преуспел в ней, что оставался главным партийным специалистом по внутренней и внешней торговле в течение сорока лет; с течением времени стало казаться естественным, что он, как хитрый армянин, должен уметь торговать. Микоян оказался великим специалистом по выживанию в советской политике, хотя у него много раз были проблемы со Сталиным. Он был известен в команде своим сопротивлением убийствам и ссылкам людей – не то чтобы он выступал против этого в принципе, но на практике старался, насколько возможно, такого избегать. Обладая сильным чувством семейной привязанности, он также неоднократно нарушал правила команды и продолжал оказывать помощь семьям жертв[60].

      Последний из «кавказского» трио, Сергей Киров, на самом деле был русским, он родился в Вятской губернии на Урале и получил образование в Казани, но бо́льшую часть своей взрослой жизни провел на юге. Еще студентом был вовлечен в революционную деятельность, сидел в тюрьме (в 1909 году одним из его товарищей по заключению в Томске был Куйбышев), но в предреволюционные годы он, похоже, сделал некоторый перерыв в революционной деятельности, когда жил на Северном Кавказе. Там Киров работал журналистом и женился на Марии Маркус, которая разделяла его интерес к театру и литературе. Революция вернула его в борьбу; они с Орджоникидзе, почти ровесники, стали друзьями, когда вместе работали на Кавказском фронте во время Гражданской войны, а затем в Кавказском бюро ЦК, которое Орджоникидзе

59

Троцкий, Сталин, с. 348.

60

A. И. Микоян, Дорогой борьбы (Москва: Издательство политической литературы, 1971), с. 560–561; A. И. Микоян, В начале двадцатых… (Москва: Издательство политической литературы, 1975), с. 204, 208; A. И. Микоян, Taк было, с. 272–73, 352; РГАСПИ 74/1/429, л. 104; Степан Анастасович Микоян, Воспоминания военного летчика-испытателя (Москва: Техника – молодежи, 2002), с. 2.