.

что он может с ним сделать? А потом представь, на сколько лет Спартак загремит обратно на нары!

      Мои слёзы вмиг высыхают. Смеяться больше не хочется. И язвить тоже.

      Неужели Глеб беспокоится о чемпионе?

      – Послушай, Тася, – он подвигается чуть ближе и выставляет руки перед собой, словно показывая, что неопасен. – Пять лет назад, после того, как я увидел тебя с ребёнком, и ты сказала, что это ребёнок Андрея, я встретился со Спартаком в тюрьме. Он спрашивал о тебе. Хотел, чтобы деньги, вырученные от продажи дома, я отдал тебе. Я сообщил ему, что у тебя всё хорошо, и ты не нуждаешься в его деньгах. Вышла замуж. Родила… После чего он больше не говорил о тебе. Никогда. Я надеялся на то, что Спартак никогда не узнает о ребёнке. И о том, кто твой муж. Спартак опасен, понимаешь? А теперь будет ещё злее и опаснее. Нам нужно что-то предпринять, пока не поздно.

      Слушаю его пламенную речь, не перебивая. Но не слышу в этом монологе ни капли искренности.

      Я не понимаю, что у него на уме, и во что он хочет меня втянуть. Однако понимаю абсолютно точно, что машина неспешно приближается к частной школе моей дочери.

      Авто въезжает в узкий проезд, и водитель тормозит прямо за нашей машиной. Той самой, на которой приехали мы с Алисой и нашими надзирателями. Возле её багажника стоит Захар. Скрестив руки на груди, смотрит сквозь лобовое стекло прямо на меня.

      Перевожу ошеломлённый взгляд на Глеба.

      – Не волнуйся, Тась. Твой побег останется втайне, – говорит мужчина с добродушной улыбкой. – Конечно, если согласишься на сделку.

      – Сделку? Какую сделку?

      – Ты должна позволить Спартаку общаться с дочерью, – выдаёт Глеб, чем повергает меня в шок. – Познакомь их. Спартак имеет право быть в её жизни.

      Я не понимаю…

      Недоумённо трясу головой и никак не могу выдавить из себя хотя бы один чёртов вопрос. Хотя их целая куча.

      Что происходит? Почему Глеб вдруг на стороне Спартака? На кого работает? И как он сможет утаить мой побег от Андрея? Ведь сам же привёз меня в лапы к надзирателям.

      – Нет, Тась, я не работаю на твоего мужа, – словно прочитав мои мысли, небрежно бросает Глеб. – Можно сказать, я сам по себе.

      – Зачем? – это всё, что мне нужно знать. – Зачем тебе это?

      Глеб тут же перестаёт улыбаться, его лицо становится каким-то подавленным.

      – Будем считать, что я грехи замаливаю… Ну так что, ты согласна на сделку?

      – Как ты себе это представляешь? Мне что, нужно Алису привезти к Спартаку?

      Задумчиво пожевав губу, Глеб отвечает:

      – Нет, не нужно её никуда везти. Я устрою вашу встречу.

      Сердце в груди странным образом начинает трепетать. Внутренности скручиваются от страха и одновременно от предвкушения.

      Дура! Какая же я дура!

      Даже спустя столько лет… После того, что Спартак сделал… Я всё ещё не могу думать о нём спокойно, и моё сердце всё ещё реагирует на него.

      Едва заметно кивнув, соглашаюсь на сделку. Если Глеб действительно способен заткнуть рты охране и Ивану, то пусть сделает это.

      – Открой машину, – командует