Судьба и вера Сергея Есенина. Игорь Евсин

погоста мертвецы – выбирать себе новые гробы вместо старых, сгнивших.

      Но что ни сделаешь ради того, чтобы позвонить в колокола и полюбоваться с высоты на живописные окрестности Константинова.

      По предположению рязанского краеведа В. Башкова, пономарь Казанской церкви Иван Петрович Ануров состоял в дальнем родстве с Есениными. Кроме того, как мы уже говорили, дед Сергея Есенина Федор Андреевич Титов был благотворителем Казанской церкви и почитался духовенством. Поэтому его внучок Сережа всегда мог вдоволь насмотреться с колокольни на приокские дали, на чудесную колокольню Иоанно-Богословского монастыря, на родное село, лежащее внизу как на ладошке. Пузырилась от ветра у мальчишки рубашонка, но весело и радостно обозревал он родную окрестность. А в праздники звонил в колокола. Иван Петрович брался за крепкие пеньковые веревки, привязанные к самым тяжелым колоколам, а Сергунька хватался за веревочки колоколов полегче. И, медленно раскачивая их языки, пономарь и его юный помощник начинали музыкальный звон, который разносился окрест и будил в людях мысли о душе, о вечности, о Боге…

      «Бом-м-м! Бом-м-м!» – гудели тяжелые колокола Ивана Петровича. «Тили-тили, тили-тили» – вторили им Сережины. Есенин полюбил колокольный звон, о котором впоследствии написал:

      Колокол дремавший

      Разбудил поля,

      Улыбнулась солнцу

      Сонная земля.

      Екатерина Александровна вспоминала: «С церковью с колокольным звоном была тесно связана жизнь нашего села. Зимой, в сильную метель, когда невозможно было выйти из дома, раздавались редкие и сильные удары большого колокола. Буйные порывы ветра разрывали и разбрасывали мощные звуки. Они тревожно дрожали, и на душе от них становилось тяжело и грустно. Невольно думалось о путниках, застигнутых в поле или в лугах непогодой, сбившихся с дороги. Это им, оказавшимся в беде, посылал свою помощь большой колокол.

      Этот же колокол извещал и о другой беде – о пожарах, но не в нашем, а в соседнем селе. Тогда удары его в один край часты и требовательны…

      В воскресенье и праздничные дни этим колоколом сзывали народ к обедне и всенощной.

      О пожаре в нашем селе извещал колокол средний. Звук какой-то жалобный, безпокойный. Чтобы бить в него, не нужно подниматься на колокольню, к его языку была привязана веревка, спадающая вниз на землю. В сильные пожары били попеременно то в большой, то в средний колокол, и такие удары создавали большую тревогу.

      Этим же колоколом, но редкими ударами, сзывали народ к обедне и к вечерне в будние дни. Им же по ночам церковный сторож отбивал часы…

      Медленным грустным перебором всех колоколов провожали человека в последний путь.

      Церковь выполняла тогда обязанности загса. Здесь при крещении регистрировался и получал имя каждый новорожденный, при венчании регистрировались браки, при отпевании регистрировали умерших».

      Казанская церковь была для константиновских крестьян родным