Нефертум. Запретная кровь. Евгения Гвендолин

содрали и осталось лишь мясо!.. Нет, это всего лишь красная краска или… или кровь. Брр, как же мерзко!

      – О Великая, я привел к тебе смиренных! – торжественно произнес Ур-Кха.

      Старуха, вальяжно восседающая на сотне золотых подушек, поднялась. Она была совершенно голой, и ее большие отвисшие груди напоминали бурдюки. От их вида Людвига прошиб пот.

      На голове Великой был надет немес – платок, завязанный особым узлом позади, с длинными фалдами, которые лежали на плечах. Платок от падения удерживал серебряный обруч. Людвиг уже видел такой немес раньше – в книжках с мифами Нефера. Именно такой платок когда-то носил Альхор под своей тиарой. Почему на женщине такой же? Что, возомнила себя древним богом?

      Словно прочитав его мысли, женщина улыбнулась и сняла повязку. Бледные, будто ослепшие глаза, не мигая, смотрели на Людвига и его мать, держащую на руках Люцика. Братья переглянулись:

      «Вигги, что тут происходит? Зачем мама привела нас сюда?»

      «Не знаю, Люцик. Мне это не нравится».

      «Мне тоже. Когда можно будет вернуться к папе?»

      «Я не знаю. Но папе это тоже не понравится».

      Люциан лишь покачал головой. Он не смог бы убежать, даже если бы очень захотел.

      Тем временем странное действо продолжалось.

      – О Великая!

      Мама опустилась на колени. С сыном на руках сделать это было сложновато, но ей очень хотелось выказать уважение этой уродине. Она сердито взглянула на Вигги, потому что он не склонился вместе с ней. Тогда Людвиг тоже поспешно опустился на колени: снова маму злить не хотелось.

      – Я пришла к тебе, чтобы молить об исцелении моих сыновей… Я…

      – Мама, мне больно. – Люцик заерзал у нее на руках. – Мама, когда уже можно будет покушать?

      В ответ мать лишь прижала его к себе покрепче, чтобы не мешал разговорами.

      – Болезнь делает их слабее с каждым днем. У Люциана отнялись ноги… У Людвига – руки. Скоро оба они угаснут. Я прошу тебя… Нет, умоляю! – Казалось, мама вот-вот заплачет. – Я жена Лорда-Канцлера и взамен сделаю все, что пожелаешь! Все сделаю, только скажи!

      – Лорд-Канцлер не верит, что я спасение Королевства. Он убивает моих детей. Я исцелю их в обмен на его жизнь, – торжественно произнесла старуха глубоким, почти мужским голосом.

      Людвиг невольно отпрянул. Он был ребенком, но не дураком! Все понимал. Мама никогда на такое не согласится, правда? Это ужасно!

      – Как вам будет угодно, – отозвалась та смиренно и опустила голову.

      Что?! Людвиг не верил собственным ушам! Нет, мама! Нет!

      Праматерь кивнула. Ур-Кха поднес ей кубок, куда она сцедила содержимое сперва правой груди, затем левой. Людвиг успел разглядеть, что у молока был странный розовый цвет, и это не вызывало ничего, кроме тошноты. Жрец забрал чашу и подошел к маме:

      – Пей, – велел он.

* * *

      Ну и гадость! Неужели они должны это проглотить?..

      Вигги до последнего надеялся, что мама откажется и заберет их из ужасной комнаты. Происходящее вселяло в него первобытный ужас: эта