Я твой Ангел. Таша Истомахина

шести лет. Тогда я начала относить себя к человекам. Да, конечно, есть воспоминания и о более ранних годах, но на тех картинках я какая-то бесплотная, а во дворе на бульваре Звездолётчиков у меня есть не только руки-ноги, но и коричневое клетчатое пальто, шапка-шлем неопределенного оттенка и мысли в голове. У меня даже есть дом и родственники. Я разглядываю худую смуглую девочку, с которой мне только что велели дружить. Она выше меня на целую голову, у неё непривычная внешность и совершенно немыслимое имя. До этого момента я не подозревала о существовании необыкновенных имен. Позади меня новая пятиэтажка, впереди – такие же новые дома образуют квадрат двора. Наверно весна, потому что травы нет, но красная земля сухая и очень тепло. Солнца столько, что серые дома кажутся белыми, а деревьев нет совсем, видимо не успели посадить. Я очень хорошо сделанная, детально проработанная, вдруг образовавшаяся ниоткуда, сразу шести лет от роду, с кучей мыслей в голове. Я себе нравлюсь. Девчонка тоже ничего, тем более велено дружить. С тех пор я и живу на этой планете.

      Так, постепенно в моей памяти собралась целая галерея различных версий меня. Я начала этого года отличаюсь от меня же нынешней. Те события, о которых собираюсь написать, произошли в течение десяти месяцев, но перевернули всю мою жизнь – я теперь другой человек.

      События принадлежат храбрым

      Сначала мне показалось, что я пришла не по адресу. Офис нанимателей больше походил на почтовое отделение, чем на контору рекрутинга. Такие же плакаты на стенах, высокие стойки, из-за которых почти не видно собеседника, несколько рабочих мест закрыто, а у остальных мается в очереди с десяток соискателей. Я заняла очередь за полным мужчиной в клетчатой рубашке и начала заполнять бланк заявления своими анкетными данными. Пока запихивала в узенькие строчки всю свою жизнь, подошла моя очередь. Женщина за стойкой молча взяла анкету и буквально за пару секунд исчеркала бланк вдоль и поперек красными чернилами. У неё была очень тонкая шея и неврастенический цвет румянца. Не глядя, она резко бросила в мою сторону несколько слов:

      – Надо заполнять все поля. Я сама должна угадать, по какой вы вакансии?

      – Извините. Я по объявлению. Думала, что тут все подписываются на «Нумератора».

      Моя собеседница походила на птичку, подумала я в тот момент, когда она вскинула на меня свои испуганные, круглые, немигающие глаза. Румянец схлынул с бледных щёк, а потом снова набежал ещё ярче, только как-то неровно, пятнами.

      – Зачем вы встали в мою очередь?!

      В её голосе было столько паники, что я невольно и сама сделала шаг назад, как это сделала вся очередь за мной в тот миг, как было произнесено слово «Нумератор».

      – Вам не сюда! Никогда не стойте в моей очереди!

      На последнее слово ей почти не хватило дыхания.

      Стандартный молодой человек в черной униформе взял мою анкету со стойки одной рукой, меня под локоть другой и недовольно прокомментировал:

      – Приходят наниматься, а сами даже читать не умеют. Написано же, и крупными, причем, буквами!

      Он отпустил мой локоть так умело, слегка подтолкнув вперед, что я оказалась прямо перед дверью с табличкой «Регистрация Нумераторов». Буквы и в самом деле были крупные. Как-то было неловко было чувствовать себя причиной волнения в тихом офисе, тем более, что на сонную очередь, словно волна набежала, сбив отдельно стоящих до этого людей в недоброжелательную толпу.

      Дверь отворилась, и я попала в маленький кабинет, отделанный темными деревянными панелями. Римские шторы из плотной холстины были задернуты, зато включена настольная лампа. Её фаянсовый абажур почти не пропускал свет, образуя только два ярких круга: один на столе, другой, поменьше, на потолке. Я не разглядела человека, который взял мою анкету у охранника, потому что не задержалась в этом кабинете. Так же решительно, как и в первый раз меня втолкнули в следующее помещение, и в этот момент я начала беспокоиться.

      Стол, стул, зеркало на стене. Десять минут, двадцать… Устроюсь дворничихой, из- за свежего воздуха и дозированной физической нагрузки. Посуду мыть не пойду. Хорошо ещё почту разносить, но сумки тяжелые. Сорок минут… Выйду отсюда и начну ценить маленькие радости жизни. Мороженое точно куплю. Надо было сначала у знакомых поспрашивать про работу. Стул жесткий, подожду ещё минуту и встану.

      – Добрый день!

      Передо мной появился бумажный стаканчик то ли со светлым кофе, то ли с темным какао. В меру горячий напиток дал мне возможность исподволь разглядеть моего собеседника. Милый, светловолосый мужчина средних лет. На щеках много мимических морщинок от частых улыбок, а на лбу – от тяжелых мыслей. Глаза небольшие, но это тоже преимущество: ум и проницательность словно прикрыты веками и выгоревшими ресницами. Кудряшки на висках, ухоженные руки.

      – Примите искренние извинения за задержку. К нам нечасто обращаются по данной вакансии. Как я могу к вам обращаться?

      – Можно просто по имени.

      – Для