Армадэль, или Проклятие имени. Уилки Коллинз

Мидуинтер только что видел совершенно спокойным, было теперь искажено страданием. Пот выступил крупными каплями на лбу Аллана и смочил его кудрявые волосы. В его полураскрытых глазах виднелись только белки, его распростертые руки царапали палубу. Каждую минуту он стонал и бормотал что-то, но слова, вырывавшиеся у него, замирали. Он лежал так близко к другу, наклонившемуся над ним, и так далеко душою, что оба, может быть, были в совершенно различном мире: он лежал в мучительном сне, между тем как наяву утреннее солнце освещало его лицо.

      Один вопрос, единственный, возник в душе человека, смотревшего на него. Что определил ему видеть во сне рок, заключивший его на этом разрушенном корабле?

      Неужели вероломный сон раскрыл пределы могилы тому из этих двух Армадэлей, которого другой держал в неведении истины? Неужели убийство отца обнаружилось сыну – тут, на том самом месте, где преступление было совершено, – в видении сна?

      С этим вопросом, затемнившим все другое в его душе, сын убийцы стоял на палубе и смотрел на сына человека, которого убила рука его отца.

      Борьба между спящим телом и бодрствующей душой усиливалась каждую минуту. Стоны спящего становились громче, руки поднимались и хватались за пустой воздух. Выдерживая борьбу со всепоглощающим страхом, который еще удерживал его, Мидуинтер тихо положил руку на лоб Аллана. Как ни легко было прикосновение, какое-то таинственное сочувствие в спящем отвечало на него. Стоны его прекратились, и руки опустились медленно. Наступила минута неизвестности. Мидуинтер склонился ниже, дыхание его коснулось лица спящего. Прежде чем он успел вздохнуть в другой раз, Аллан вскочил на колени, вскочил, как будто звук трубы коснулся его слуха.

      – Вам привиделся сон, – сказал Мидуинтер, когда Аллан дико посмотрел на него в первую минуту пробуждения.

      Глаза Аллана начали бродить по кораблю сначала смутно, потом с выражением гневного удивления.

      – Разве мы еще здесь? – сказал он, когда Мидуинтер помог ему подняться на ноги. – Уж опять я не засну на этом проклятом корабле! – прибавил он через минуту.

      Когда он произносил эти слова, глаза его друга с безмолвным вопросом рассматривали его лицо. Оба прошлись по палубе.

      – Расскажите мне ваш сон, – сказал Мидуинтер странно подозрительным тоном и со странно резким выражением.

      – Я еще не могу вам рассказать, – отвечал Аллан. – Подождите немножко, пока я опомнюсь.

      Они опять прошлись по палубе. Мидуинтер остановился и снова заговорил:

      – Посмотрите на меня, Аллан.

      В лице Аллана, когда он посмотрел на говорившего, было заметно и волнение, оставленное еще сном, и естественное удивление при странной просьбе, сделанной ему, но ни малейшей тени недоброжелательства или недоверия. Мидуинтер быстро отвернулся и скрыл, как мог, непреодолимую вспышку облегчения.

      – У меня немножко расстроенный вид? – спросил Аллан, взяв его за руку и опять увлекая его по палубе. – Не тревожьтесь