Черный призрак. Анна Торн

на вопросы в лоб рыцари отводили взгляд. Лишь один, помявшись, сказал сэру Арнульфу, что его сын не годится для военной службы. И, откровенно говоря… если признаться… рыцарь его немного боится. Сэр Арнульф был благодарен ему за честность и позже прислал в подарок бутылку отличного висканского вина. Он понимал этого рыцаря. хотя сам сэр Арнульф не мог бы точно сказать, в чем дело, но ему пришлось признаться и себе: Ансельм совсем не таков, каким сэр Арнульф мечтал его видеть, когда мальчик еще лежал в колыбели.

      Ансельм был чужд Холодным ключам. Вот Марвин, Рон – они здесь были свои. При них и Ильме дом был теплым, живым. Он дышал, он хотел будущего. Теперь сэр Арнульф все дни проводил в своем кабинете, перебирая ветхие трофеи, вспоминая былое, думая о том, что произошло с его жизнью. Пыльные комнаты, траченные молью гобелены, грязные скрипучие полы, холодные стены, безжизненные камины, затянутые пылью углы – и средь всего этого лишь шарканье полуслепой Зельды и легкие шаги Ансельма. И шелест страниц.

      Иногда наступала тишина. Это значило, что во дворе Ансельм копается в грязи, разглядывая червей. Или залез на грушу и наблюдает за пчелами – как они летают туда-сюда, собирая нектар. Или лег на землю и пытается услышать, что происходит там, в глубине…

      Сэр Арнульф утаил это от Аббата, но он знал, что Ансельм ворует книги. Мальчик хорошо их прятал и никогда не попадался на воровстве. Но Аббат точно знал, что Ансельм прочитал не только те два романа, что были у них в доме.

      Сэр Арнульф надеялся до последнего, что Ансельм изменится. Он думал: он такой потому, что он растет без матери. Оба его брата умерли до его рождения. Я уже стар. У него трудная судьба. Он перерастет свои странности, он станет другим.

      Но ничего не изменилось. Ансельм дерзил, воровал книги, смотрел на пчел и категорически не желал учиться драться. Он был равнодушен к таким понятиям, как слава, отвага, благородство и честь. Как устроен мир – вот единственное, что его интересовало.

      Когда Ансельму исполнилось двенадцать и вместо неуправляемого ребенка он стал неуправляемым подростком, сэр Арнульф окончательно понял, что из его сына не выйдет толк. И сделал единственное, что хоть как-то могло спасти Ансельма – передоверил его Господу. И хотя сэр Арнульф покидал Хуисмарк с тяжелым сердцем – не того он желал бы для своего сына, совсем не того, – он чувствовал, что поступил правильно. Тяжко было у него на душе, но впервые за многие годы – спокойно. Если кто и сможет правильно позаботиться об Ансельме, то только Господь.

      В том, что Ансельм – заноза в заднице, Аббат убедился очень быстро. Поскольку когда Господь раздавал чадам своим послушание и смирение, Ансельм шлялся непонятно где, зато очередь за плутовством и лукавством отстоял целых два раза. Кроме того, юный бесенок был в изобилии снабжен сомнительными совершенствами, приличествующими скорее барышне, обреченной спасти свою