Абстрактное счастье. Александр Николаевич Лекомцев

другая.

      Дворник Пахомыч

      Дворник Пахомыч любил варьете,

      По вечерам изучал карате,

      Но дворник Пахомыч, чудак пожилой,

      Не расставался и ночью с метлой.

      Даже во сне он летал на метле.

      С ней он гулял по пыльной земле,

      Всем говорил: «Дорогие друзья,

      Мне без метлы в этой жизни нельзя».

      Дворник Пахомыч метлу обнимал,

      Душу и тело её понимал.

      Но дворник Пахомыч стал сердцем нежней –

      Утром воскресным женился на ней.

      «Горько!» – кричали и дворик, и сквер.

      Был тамадою тамошний мэр,

      Доброе слово сказал за столом,

      Провозгласил он бороться со злом.

      Дворник Пахомыч был счастлив в труде,

      С верной метлою всегда и везде.

      Но дворник Пахомыч у всех на глазах

      Умер в работе с метлою в руках.

      Пальцев и мёртвый он не разжал:

      Очень душевно метлу обожал.

      Ближе он в жизни не знал никого,

      Похоронили с метлою его.

      Дворник Пахомыч… А впрочем, я вру.

      Дворник родился другой поутру.

      Был он рожденным на речке Неве

      С думой великой в больной голове.

      Очень недолго мёл он дворы,

      До исторически важной поры.

      Сел на метлу, и в Москву прилетел.

      …Быть он не дворником очень хотел.

      Дворник Пахомыч был нищим всегда,

      Так и живут у нас люди труда.

      Нам нелегко от больших перемен,

      От омерзительных сказочных сцен.

      Лучше б магнатам дворы бы мести,

      А не народ к жутким бедам вести.

      Что там ещё у чинуш на уме?

      Дворники есть. Но мы в полном дерьме.

      Профессор-археолог

      Седой профессор-археолог

      В раскопках лето проводил.

      Всегда в глазах его весёлых

      Маячил юношеский пыл.

      Лопатя землю и киркуя,

      Ночами он почти не спал,

      И в экспедиции такую

      Себе подружку откопал!

      Ласкова, румяна,

      Волосы, как рожь.

      Ни в каких курганах

      Лучше не найдёшь.

      Милые веснушки,

      Брови широки,

      И в глазах подружки

      Пляшут огоньки.

      С ней летом ездил на раскопки,

      Как мальчик, нежен и влюблён.

      Он из одной хлебал с ней стопки

      И коньячок, и самогон.

      Студенты пели под гитару

      Баллады про культурный слой,

      И молодел профессор старый.

      И был уже почти не злой.

      Но как-то раз, в кустах, за базой,

      С другим он милую засёк.

      Стариной византийской вазой

      Профессор стукнул ей в висок.

      Был он в натуре не агрессор

      И ни какой-нибудь шпион.

      Лопату наточил профессор

      И закопал обоих он.

      Стыд и срам

      К морю я бегу, неистов.

      Бьёт за валом вал.

      Я попал на пляж нудистов,

      Только ж я не знал.

      Голые кругом канальи,

      Дрожь